Не веря глазам своим, я смотрю на Лэчлэна.
– Да, конечно, – говорит Флинт, – тебе трудно это понять, но мы не можем позволить, чтобы про нас стало известно. Во всяком случае, сегодня, да и завтра тоже. Нам до сих пор удавалось сохранить это место в тайне, и я не могу поставить всех и вся – семьи, детей, дерево – под удар из-за какой-то глупой девчонки. Да, вполне возможно, она просто ошиблась по глупости. Но ее дурость может для нас обернуться гибелью, а мы не имеем права рисковать. Девушка должна умереть.
Я бросаюсь к Ларк и прикрываю ее своим телом.
– Лэчлэн… – умоляюще шепчу я.
Вид у него совершенно потерянный.
– Флинт, – говорит он, – поверь, я ценю все, что ты делаешь для нашей безопасности, но… она ведь совсем еще девочка, не зеленорубашечница, не работник Центра. Нужно что-то придумать. Ты ведь пока даже не знаешь, как ей удалось отыскать Подполье.
– Не знаю, – признается Флинт. – По словам Флоры, ей не удалось ничего из нее выудить. – К Рауэн она относится с чем-то похожим на уважение. И допрос выдержала хорошо.
– Ну, так и давай для начала во всем разберемся. Как она здесь оказалась – и зачем? И мучить ее больше не надо. А после, когда все мы успокоимся, решим, что с ней делать.
– Ты просто откладываешь неизбежное, продлеваешь страдания Рауэн, да и этой девушки тоже, – говорит Флинт. – Выбора у нас все равно нет.
– Выбор есть всегда, – настаивает Лэчлэн.
Флинт уступает, хотя и с явной неохотой. Я беру Ларк за руку, и допрос начинается.
Крайние – те, кому было поручено незаметно наблюдать за моим домом, – сопровождали нас с мамой, когда мы отправились за линзами. Они видели все – дорожный патруль, убийство мамы, – но сделать ничего не могли, иначе выдали бы себя. Они сообщили Ларк, где видели меня в последний раз, и она отправилась на поиски вместе с теми из Крайних, кто был посвящен в тайну моего существования. Но меня и след простыл.
В полном отчаянии Ларк направилась в свою великолепную звездную башню, туда, где я познала свой первый, смутивший меня поцелуй. Перегнулась через перила, посмотрела на сверкающий внизу огнями город и по странному стечению обстоятельств увидела меня.
Поначалу она решила, что это обман зрения. Учитывая, сколько народу живет в Эдеме, это вообще кажется невозможным – засечь именно того, кого разыскиваешь. В первый момент она даже с места не двинулась, думая, что выдает желаемое за действительное, но потом бросилась вниз по лестнице. На какое-то, довольно долгое, время она нас потеряла, но в конце концов увидела, как мы с Лэчлэном соскальзываем в колодец, ведущий в Подполье.
Как она умудрилась, гадаю я, разглядеть меня с такой высоты? Я ведь была там, наверху. Правда, то было ночью, но сомнительно, чтобы и при свете дня мне удалось различить кого-нибудь на таком расстоянии. Неужели она говорит правду? Хотелось бы верить.
– Про это никто ничего знает, – клянется Ларк. – Только я, да и то это было чистое везение.
– А с чего это тебе так захотелось увидеть Рауэн? – спрашивает Лэчлэн.
– Не просто захотелось. Я должна была ее отыскать!
– Она тебе так близка? – настаивает Лэчлэн, наполовину уважительно, а наполовину, как мне кажется, с подозрением.
– Вот именно, – сквозь слезы говорит Ларк. – К тому же мне надо было кое-что сообщить ей.
– О чем ты? – Я подхожу поближе.
– О твоем брате, Рауэн. Его взяли.
Мое сердце с глухим стуком ухает куда-то вниз.
– Кто? – спрашиваю я, слишком хорошо зная ответ заранее.
– За ним пришли зеленорубашечники, когда тебя объявили в розыск. Взяли прямо во время уроков.
Я отказываюсь верить. Только не Эш! Не бедный, слабый, невинный, любвеобильный Эш!
Я прикрываю ладонью рот. Но ведь он же не сделал ничего дурного! Сдерживая рыдания, я заставляю себя заговорить:
– А отец? Его тоже арестовали?
– Ах, Рауэн, – откликается Ларк с такой тоской, что можно подумать, будто это меня бросили в пыточную камеру и это я жду смерти. – Твой отец его и выдал.
20
– Развяжите ее, – говорю я, и, видя, что никто не желает и пальцем пошевелить, воплю: – Отпустите ее наконец! – Ощущение такое, будто у меня почва из-под ног уходит. Нет, только не Эш! Не славный, добрый Эш…
– Рауэн, по-моему, тебе стоит… – начинает Флинт.
– Нет! – обрываю я его и сама удивляюсь, как это мне хватает храбрости противостоять двум мужчинам. Но если речь идет об Эше, я способна на все.
– Сейчас вы ее освободите, и она поможет мне вызволить Эша. – Я не мигая смотрю на Лэчлэна. – А ты поможешь нам обеим.
– Исключено, – не дает ему ответить Флинт. – Даже если мы оставим ее в живых, в чем я до сих пор не уверен, Подполье она не покинет ни при каких обстоятельствах. Рисковать мы не имеем права. Мне очень жаль твоего брата, но нам попросту нечем ему помочь. И ты ничего не сумеешь для него сделать.
– Вы не можете помешать мне хотя бы попробовать спасти брата! – У меня вырывается какой-то яростный горловой звук.
– Еще как можем. Радости это нам не доставит, но мы можем тебя запереть, накачать наркотиками… что угодно, лишь бы сохранить в тайне существование Подполья.
– Выходит, это тюрьма? А я-то думала – свободное общество, где второрожденные могут жить нормальной жизнью.
– Понятия «нормальная жизнь» нигде на Земле больше не существует, – вклинивается Лэчлэн.
Я пропускаю его слова мимо ушей.
– Разве вы здесь не для того, чтобы оберегать второрожденных? В таком случае послушайте: мои мать и брат оберегали одного такого, вернее, одну такую второрожденную в течение шестнадцати лет. Моя мама жизнь за нее отдала! А брата арестовали за то, что он так долго прикрывал ее. Вы должны ему помочь.
– Рауэн, – ласково, очень ласково говорит Лэчлэн, – твой брат – в тюрьме Центра. Мне очень жаль его, и тебя тоже. Разом потерять всех, кто тебе дорог… – Он осекается, и я вижу, что в глазах его застыли слезы. Он быстро смаргивает их ресницами. – Но мы бессильны что-либо предпринять. Никому из нас в тюрьму Центра не проникнуть.
– Я могу провести вас, – говорит Ларк.
Мы выслушиваем ее предложение. В принципе оно выполнимо, но…
– Нет, все же не сработает, – говорит Лэчлэн. – Войти-то мы войдем, но ведь, едва оказавшись внутри, должны будем как-то передвигаться по зданию. Понадобятся пропуска, разрешения. Нашим людям в учреждениях Центра достать их не под силу. Надо иметь кого-то на самом верху, чтобы заполучить коды, добыть пропуска.
Я задумываюсь на мгновенье.
– Кого-нибудь уровня вице-канцлера?
Все удивленно взирают на меня.
