– Итак? – спрашиваю я, упираясь ладонями в бедра, что помогает изобразить более агрессивную позицию.
– Флинт согласился, – по выражению его лица я заключаю, что вернее было бы сказать: вынужден был согласиться, – чтобы я помог тебе вызволить Эша из тюрьмы.
Со вздохом облегчения я тянусь к нему… и останавливаюсь.
– На определенных условиях, – добавляет он. – Для начала Ларк придется вколоть наркотик. Она вырубится, а когда придет в сознание, вряд ли вспомнит многое из того, что с ней произошло за последние двадцать четыре часа. Возражений нет?
Я смотрю на Ларк, она согласно кивает.
– Не то чтобы мы тебе не доверяли, но, – он прищуривается и переводит взгляд на Ларк, – людям свойственно совершать ошибки. – Она опускает голову, съеживается. – Когда придешь в себя, я зайду за тобой, ты проведешь меня в Центр, и с этого момента забудешь про существование Подполья. И не будешь пытаться увидеться с Рауэн.
– Но… – выдыхаем мы с Ларк разом.
– Никаких «но». Если тебя хоть раз увидят где-нибудь неподалеку от нас или в обществе Рауэн, – тебе конец. Второго шанса у тебя не будет.
– Но она моя подруга, – вскидываюсь я.
Ларк молчит, просто берет меня за руку и бросает предостерегающий взгляд: мол, не спорь пока.
Я уходила из дома, я ведь уже рисковала, встречаясь с ней. Так что… впрочем, мало ли что может случиться потом. Пока главное для меня – Эш. И, стало быть, Ларк должна в целости и сохранности покинуть Подполье. Сначала – ревущая река. А уж потом – горные пики.
Тут я задумываюсь: а от кого, собственно, исходит это условие – чтобы я больше не встречалась с Ларк – от Флинта… или от Лэчлэна?
Входит симпатичный молодой человек с бутылочного цвета глазами второрожденного и шприцем в руках. Ларк послушно закатывает рукав.
– Увидимся по ту сторону, – говорит она, и только тогда, когда в ее вену уже вливается прозрачная жидкость, я в ужасе спохватываюсь и бросаюсь к Лэчлэну.
– Это ведь только чтобы усыпить ее, так? Не смертельный яд?
– Рауэн, за кого ты меня принимаешь? – Кажется, он действительно оскорблен.
– Поклянись! – кричу я, хватая его за воротник.
– Клянусь. Верь мне, Рауэн. – Он берет меня за руки.
И почему это все твердят мне одно и то же?
Засыпает Ларк довольно быстро. Веки ее тяжелеют, я целую ее в щеку. Краем глаза улавливаю, что Лэчлэн отводит глаза. Немного погодя появляется крупный мужчина, поднимает Ларк на руки, словно безвольную куклу, и куда-то уносит. В желудке у меня возникает сосущая пустота.
– Он доставит ее домой. К тому времени она должна оклематься. Вернется к себе, и, надо надеяться, забудет о своем маленьком приключении в Подполье.
– Но не забудет о том, что должна помочь нам.
Он пристально смотрит на меня.
– Мне кажется, эта девушка что угодно для тебя сделает.
Не зная, что сказать, я прикусываю губу.
– Как тебе удалось уговорить Флинта? – Я меняю тему, надеясь, что это не слишком бросится в глаза.
Лэчлэн смеется, и мне это приятно. Люблю видеть Лэчлэна улыбающимся, шутящим. От этого на душе легче становится, чувствуешь себя… счастливой. А как вести себя с другим Лэчлэном – воином, лидером… мужчиной… я не знаю.
Лэчлэн заговорщически понижает голос:
– Думаю, главное для него – весьма большая вероятность того, что в ходе предстоящего предприятия меня просто прикончат. Мы то и дело бодаемся, и знаешь, мне кажется, он сам хочет раздобыть импланты и поменять весь наш план. Вот и разрешает мне помочь тебе. Мне, в одиночку. Ход его рассуждений таков: попытка освобождения Эша заканчивается неудачей, я не возвращаюсь, мы с ним в расчете, и теперь тебе придется отвести к киберхирургу его.
Ну и тип этот Флинт, оказывается, совершенно безжалостный. Борьба за спасение второрожденных не должна становиться борьбой за власть между двумя харизматичными лидерами.
– Не будет ему никаких линз, если… не будет тебя.
Он кладет мне ладонь на плечо, но тут же спохватывается и отдергивает руку.
– До этого момента ты была на высоте, но не надо иллюзий – он способен заставить тебя заговорить. Его методы это… не мои методы. Я не считаю, что причинение боли может способствовать построению лучшего общества. Смерть, при определенных обстоятельствах, – вероятно. Но в мире и без того слишком много страданий и жестокости. Не хотелось бы без крайней надобности умножать их.
Я ощущаю сейчас такую близость к нему! Тепло переполняет грудь, разливается по жилам, доходит до кончиков пальцев. Откуда это? Откуда этот отклик плоти? И почему он направлен на двух совершенно разных людей? В том ли дело, что раньше я просто никого не знала, жила сама по себе? Может, меня очаровывает сама идея человечности?..
– Неужели нет ничего, совсем ничего, что могло бы сделать Флинта добрее? – спрашиваю я.
– Почему нет? Есть. Девушка, во всем похожая на меня, – подмигивает мне Лэчлэн. Я чувствую, что заливаюсь краской. – Нет, встать на твою сторону – да если уж на то пошло, то и на мою тоже – Флинта не убедишь. Но выход, конечно, найти можно – с твоей помощью. – Он наклоняется ко мне и шепчет прямо в ухо: – Итак, если ты не против, мы попробуем побить Флинта его же оружием. Нынче ночью мы идем к киберхирургу за линзами.
У меня мелькает тень подозрения. А что, если я встану на его сторону, а после он откажется помочь мне вызволить Эша?
Но нет. Я ему доверяю.
– И тогда Флинту поздно будет охотиться за линзами, да и не только в этом дело: я сделаюсь настолько нужным Подполью, что он не рискнет отпустить меня в Центр одного. Придется дать мне несколько человек в подкрепление. Ну, и шансы на успех, естественно, увеличатся.
Прекрасный замысел, я готова аплодировать Лэчлэну. И все же имеется одна неточность.
– Не тебе дать подкрепление. Нам. Я иду с тобой.
И хоть он долго отговаривает меня, ничто не помогает. Не дам я ему одному идти на это опасное дело.
21
Так много всего происходит и так стремительно. Шестнадцать лет не происходило ничего, и вот целая жизнь, полная опасностей, бед, удивительных приключений и переживаний, спрессовалась в несколько дней.
Вскоре мы отправляемся, идем другим проходом, не тем, каким я проникла сюда. Минуем целый лабиринт змеевидных тоннелей, переходящих один в другой. В какой-то момент вроде как упираемся в тупик, но Лэчлэн сдвигает камень, за которым скрывается скользящая на полозьях низкая каменная дверь. Она бесшумно отъезжает в сторону. Какое-то время приходится ползти, затем мы добираемся до места, где снова можно распрямиться. Я потеряла всякое представление о направлении, но Лэчлэн точно знает, куда идти.
