Готовность принять смерть целительна. Я начинаю рисковать.
Если уж я все равно обречена, почему не поберечь ноги и не поехать автолупом? Глаза у меня теперь подходящие. Испытывая чувство свободы, я скатываюсь по ступеням на станцию и прохожу через рамку. Сканер мигает – путь свободен. Кем бы я ни была, кем бы меня ни пожелали счесть, деньги на счету имеются. Меня готовы принять.
Я улыбаюсь спутникам, смело смотрю им в глаза. Кажется, их эта смелость не смущает. Им и в голову не приходит, что рядом с ними самозванка. Я доезжаю до второго внешнего круга и выхожу с чувством удивительной легкости. Тяжесть, тревога – все это для людей, чья судьба не определена.
Занимается заря, на востоке светлеет, я оглядываюсь по сторонам, наслаждаясь окружающей красотой. Да, красотой, а ведь, пребывай я в любом ином душевном состоянии, я бы никогда ее и не заметила. В прошлый раз, оказавшись здесь и испытывая острый страх за свою жизнь, я различала только нищету и убожество. Теперь вижу, как розоватые полоски света касаются крыш домов, ощущаю, как нарастающий ветерок сдувает пыль, закручивая ее словно бы водяными воронками. Мир теперь, когда я готова вот-вот покинуть его, кажется прекрасным. От этого должно бы быть грустно, не так ли? Но мне радостно – просто радостно быть его частицей. Пусть даже малой, пусть совсем ненадолго.
Я уже почти дошла до благотворительной столовой, но замечаю, что рядом болтается какой-то подозрительный субъект. Может, просто голодный, ждущий кормежки, но может, и переодетый служащий Центра. Так что я даже не смотрю в сторону столовой и прохожу мимо. За мной никто не следует. Хорошо. Потому что на самом-то деле я не хочу умирать, или как там это называется. Я надеюсь добраться до безопасного места, снова увидеться с Лэчлэном, повстречаться с братом, пуститься в долгие разговоры с Ларк, вернуться к своей исследовательской деятельности. Просто надеюсь, вопреки безнадежности.
Я подумываю, не вернуться ли к столовой. Может, все же удастся остаться незамеченной? Но скоро совсем рассветет, и я утрачу былое преимущество темноты и предрассветных сумерек. Тут мне приходит в голову более удачная мысль. Я вообще исчезну из Эдема. Почему бы не провести весь день в синтетическом лесу? Там укромно и прохладно. Может даже, Лэчлэн догадается, что я отправилась именно туда. Может, отыщет меня там.
Я угадываю их приближение еще до того, как вижу или слышу. Каким образом? Да просто у меня в голове раздается легкий щелчок. Вроде как я вижу происходящее прежде всех остальных, скажем, на виртуальном телеэкране. Близко, но далеко. Вижу самое себя, только очень маленькой. Вижу, как, медленно поворачивая свои ручные сканеры, меня засекают зеленорубашечники. Словно с высокой точки наблюдая, вижу, как все они определяют мое местоположение и начинают двигаться в мою сторону.
Чистая паранойя, говорю я себе. Как, интересно, их можно увидеть, если у тебя нет глаза бота или камеры слежения?
Наверняка мне все это только кажется… но все же я принимаюсь бежать. Передо мной возникает настоящая гора мусора, потом еще одна; в ней можно спрятаться – или лучше бежать дальше? Я узнаю место, где в прошлый раз мне удалось проползти, и уже падаю на землю и начинаю извиваться змеей, когда раздается крик преследователей:
– Она здесь, в том же месте!
– Ты ее видишь?
– Судя по сканеру, она в ста ярдах от нас или даже меньше.
Разумеется, теперь им сканировать меня несложно. На мне линзы, настоящие линзы, соединенные с Экопаном. Что я – Рауэн, им неизвестно, но они наверняка сканировали меня еще в Центре, и теперь им ничего не стоит направить по моему следу всех ботов и все камеры, подключенные к Экопану. Сделавшись перворожденной, я утратила свою анонимность.
– Вот она! – кричит один из зеленорубашечников за мгновение до того, как мои ноги исчезают в плотной груде мусора. Скольжу я так быстро, как только могу, но на сей раз, видно, немного не в ту сторону, потому что натыкаюсь на непреодолимое препятствие. Разворачиваюсь, но зеленорубашечники уже ползут следом за мной.
До меня доносится какой-то шум, но шумит, видно, в голове, а это еще один дурной симптом. Или это линзы жужжат, посылая мне видения?
Я все ползу и ползу, пробираясь сквозь кучу мусора, эти отходы цивилизации. Сзади доносятся невнятные звуки, но я по-прежнему не теряю надежды. Может, они заблудятся в этом лабиринте отбросов? Может, окажутся в ловушке?
Но ведь и я могу в нее попасться. Я потеряла всякое представление о направлении. Знаю только одно – ускользаю от погони. А больше мне сейчас ничего и не нужно.
Раздаются какие-то новые звуки, на сей раз со всех сторон. Меня что, окружили? Но как, каким образом?
Наконец, впереди показывается проход, и я ныряю в него. Если удастся выбраться наружу раньше преследователей и убежать…
Тут почва начинает подо мной колебаться. Это нельзя не заметить, нельзя отрицать. Вся Земля вздымается, словно издает тяжелый вздох, утомленная вторжением ползущих по ней человеческих существ.
Поначалу эти колебания даже убаюкивают.
Это последнее приятное ощущение за очень долгое время.
Страшным рывком, сопровождаемым пронзительным скрипом, Земля как будто подбрасывает меня над всей этой кучей, затем швыряет назад, вниз. В голове у меня все мешается.
Судя по грохоту и воплям, доносящимся сзади, зеленорубашечникам повезло меньше. Чей-то крик резко обрывается. Кто-то отчаянно зовет некоего Вулфа, но ответа не получает.
Кто-то в последней надежде взывает к матери.
Я вылезаю по пояс из горы мусора, и в этот момент еще один грозный могучий вздох Земли подбрасывает меня, как и все вокруг, высоко в воздух, а затем с грохотом швыряет вниз. Сверху доносится ужасный скрип, я рывками продвигаюсь вперед, не смея даже поднять головы. Еще один оглушительный удар – и в ногу мне врезается огромная балка.
Я вскрикиваю от боли, и крик мой сливается с воплями зеленорубашечников, тоже отчаянно старающихся уцелеть. Сначала мне кажется, что нога сломана, чуть ли не оторвана, настолько больно. Но я осторожно подтягиваюсь, и выясняется, что она всего лишь крепко зажата где-то в области бедра. Правда, от этого ненамного легче. Даже если зеленорубашечники не настигнут меня, я все равно умру от обезвоживания организма…
В голове проясняется. Прямо передо мной – бобовый лес, его мощные, похожие на деревья, стебли покачиваются на ветру.
Нет, это не ветер. Некоторые из деревьев-гигантов словно отрываются от собственных корней. Почва коробится, прямо вокруг меня образуется какая-то масса. И я с ужасом начинаю понимать, что происходит. Неторопливо вокруг меня начинают шевелиться три механических бегемота, потом они с пронзительным скрежетом заваливаются… прямо на меня.
Я снова вскрикиваю, молю о помощи, которая, я знаю, никогда не придет, стараюсь изо всех сил хоть чуть-чуть продвинуться вперед, но нога моя по-прежнему придавлена балкой. Скривив губы в первобытном рыке, в котором смешались страх и ярость, вызванная приближающимся концом, я вижу, что три бобовых дерева готовы обрушиться на меня. Два из них сталкиваются и затем расходятся в разных направлениях. Но третье неотвратимо надвигается на меня.
