Глава 13
ДЕЛО ОБ АМУЛЕТЕ
А в первое утро, наступившее для меня по милости графа не так уж и рано, за дверью вместе с Белинкой поджидал сэр Кенз.
— Госпожа экономка, уделите мне минуту, — заговорщицки подмигнул зеленоглазый рыцарь.
Тотализатор!
Я оглянулась на свои покои, на дверь спальни, за которой уже возилась Ания, прибирая постель, и решительно ступила в коридор, закрыв за собой дверь.
— К вашим услугам, сэр Кенз, — кивнула я, устремляясь к эркеру в конце коридора. Там нас точно никто не подслушает. — Белинка, подожди меня тут.
Девчонка наблюдала за нами, вытянув цыплячью шею, но потом, покраснев, резко отвернулась — как раз в тот миг, когда Кенз, склонившись к самому уху, прошептал мне:
— Тридцать золотых наши, мэйс Вирт! Вчера ставили на то, что не видать вам ключей от замка.
— Ого! — Я резко зауважала зеленоглазого балбеса. — Как тебе удалось?
— Я бы сам столько игроков не раскочегарил бы, но взял в долю тетушку Шой, и она еще за обедом убедила всех, что вы сбежите. А потом ваши ставки упали ниже Нижнего мира после стычки с Лин. Вот сегодня мы и поделили выигрыш на четверых.
— То есть как это на четверых? — нахмурилась я.
— Вы, я, Шой, Энхем. — Рыцарь загнул четыре пальца, оставив большой этаким намеком на лайк.
— Мэйстр Чесс ставил на меня? — хмыкнула я.
Так вот почему дворецкий так добр и ласков! Дедушка, тоже мне. Игрок! И кухарка туда же.
— И где мое золото? — сощурилась я.
— Вот! — Парень вытащил из кармана тощий кошель, звякнувший металлом. — Ваши десять.
— У тебя плохо со счетом, сэр Кенз.
— Все хорошо у меня со счетом, — оскалился этот скупой рыцарь. — Я одолжил вам пять руний для ставки? Одолжил. Без залога причем. Тридцать пополам минус пять. Твоих десять.
— Э, нет… Держатель ставок не имеет права ставить сам. Забыл? По моей душевной доброте я согласилась принять тебя на внештатную работу с выплатой зарплаты треть от выигрыша. Так? Это десять руний плюс мой долг пять золотых. Итого — твоих пятнадцать, и ни рунией больше.
— А мои проценты с этих пяти руний? — возмутился гнусный ростовщик.
— Сто процентов накрутки за сутки? Это грабеж! — яростно зашипела я. — Такого условия не было оговорено в момент сделки, следовательно, твои требования бесчестны! Так, значит, да? Ну, тогда ты уволен. Я найму на эту работу кого-нибудь другого. Ту же матушку Шой, например.
— С ума сошла? — ласково осведомился грабитель. — Она наш лучший подсадной игрок!
— Тогда Белинку! Она честная девушка, лишнего не возьмет.
— Тогда та же Шой тебя придушит, если узнает. За растление малолетних. Ладно, так и быть, проценты брать не буду. Держи свои пятнадцать руний, жадюга.
И нахал сунул в мою руку тот же кошель. Я развязала мешочек, высыпала на ладонь, пересчитала. Пятнадцать. Моя месячная зарплата.
— Ты говорил, тут было десять.
— Врал, — широко улыбнулся Кенз. — Попытаться-то стоило. Интересно было посмотреть, как ты будешь трепыхаться.
— Трепыхаться?! Да я обломала тебя по всем статьям! — Гордо вздернув голову, я вернула парню свой кошель со всем выигрышем. За время нашей болтовни я уже продумала следующий ход. Формулировка должна быть обтекаемой, чтобы не упоминать Лин и тем более не проболтаться о подозрениях против меня. — Держи, тотализаторщик. Это моя ставка на то, что я останусь в должности и через неделю.
— Принимается! — Подбросив брякнувший мешочек на ладони, Кенз спрятал его обратно. — Слушай, может, я тебе еще одолжу столько же для ставки?
— Ты так уверен во мне?
— Ну-у… — протянул он. — На твоей стороне две очень влиятельные фигуры: Энхем и Шой. Да и ты сама же говорила: кто не рискует, тот не живет, а существует.
— Нет, Кенз. На этот раз я не так уверена в себе, чтобы брать в долг. В любом риске главное вовремя остановиться.
И я поспешила к ожидавшей меня Белинке. Эх, с кем-то бы поспорить, что на этот раз Кенз поставит против меня. Все равно он получит свою треть, если я выиграю. Не много ли я ему отстегнула? Много. Но для меня важнее, чтобы этот пройдоха, невзирая на махинации, делал все, чтобы я продержалась в замке как можно дольше.
Это было единственное утро, когда мне дали выспаться. А потом началось обучение. После трех лет безделья на меня свалилось так много работы, что я чувствовала себя муравьем, на которого упал кирпич.
Я вставала до рассвета, чтобы открыть кладовые и выдать кухаркам продукты, полотенца и утварь. Затем шел черед горничных: распределение работ между живыми и спящими. Последних оказалась целая армия, почти полсотни. Когда меня окружили бесстрастные расслабленные лица с полузакрытыми бессмысленными глазами, я изрядно струхнула. Вся эта толпа снова шла в кладовые, где женщины получали белье, полотенца, щетки, метелки и всевозможный скарб — от мебельных чехлов до драгоценных ваз.
Весь день я моталась по замку от подвалов до крыши, контролируя ход работ. После ужина, когда горничные прибирали трапезную и готовили спальни, уже поздним вечером я принимала инвентарь и закрывала кладовые. А ведь надо было еще внести записи в гроссбухи, сделать заказы на инвентарь, ткани и белье и проверить счета. Спать я ложилась последней из слуг. Так что мне было уже все равно, какого цвета стены в моих покоях.
Я чувствовала себя директором клининговой компании. Если вернусь, запросто открою свою фирму. Вот папа обрадуется, что его дочь войдет в бизнес самостоятельно, без его помощи.
Распределение работ я спихнула на старшую горничную, решив, что она лучше знает способности подчиненных, пределы их аккуратности и систему наказаний. К тому же мэйстрес Тимусия умело обращалась с амулетом управления сомнамбулами, в отличие от меня. Кто же знал, что именно тут меня поджидает засада?
Требовалось, взяв артефакт управления снами, сосредоточиться и представить работающую сомнамбулу. С воображением у меня всегда было неплохо, но держать картинку перед открытыми глазами, в то время как девушка с мертвым лицом стоит перед тобой истуканом, у меня долгое время не получалось. А если закрыть глаза, было еще хуже: я не могла представить и девушку, и фронт работы.
Обучала меня сначала старшая горничная. Знакомство со старой грымзой вышло не менее фееричным, чем с молодой, только с обратным знаком.
— Это правда, что вы оттаскали Лин за волосы? — спросила эта немолодая женщина с постным, как засохшая церковная облатка, лицом. И недовольно поджала тонкие губы.
— Что вы, мэйстрес Заримандрис, я всего лишь задела ее один раз рукой, — подняла я руку и задумчиво оглядела тоненькие пальчики.
Челюсть грымзы отвисла, но она тут же опомнилась и закрыла рот.
