— Всех тебе жалко. А он, между прочим, человека убил.
— Сердца у тебя нет, Полин! Откуда мы знаем, как там все было. Убить можно и по неосторожности, и себя защищая.
— Если бы это было так, его бы оправдали, а не дали сорок лет.
— Все равно, Полли, прошу тебя: будь с ним поласковее.
— Я со всеми ласкова! — отрезала Полин.
Боль отступала медленно.
— Стиви, не спишь? — услышал он опять голос Мэг и открыл глаза. — Вот, малыш, положи под бочок эту подушку и подтяни ножку к себе. Так нервы будут меньше напряжены, и боль быстрее пройдет.
Стивену хотелось поблагодарить ее, но он сумел выдавить из себя лишь подобие улыбки.
— И постарайся поспать хоть немного. — Мэг ушла, а Стивен закрыл глаза и заплакал…
«О Господи! За что?! Я больше не могу! Господи, почему ты не даешь мне умереть?! Почему я не погиб тогда на электрическом стуле? Все ведь погибают! Каким счастьем была бы эта смерть! Наверное, я не умер тогда потому, что не хотел умирать. Я фамильярничал со смертью, как сказала мне потом Лори, и смерть стушевалась передо мной. А теперь… теперь я мечтаю о ней, как о желанной возлюбленной!»
Лори… она хотя бы не стала его обманывать. Он начал думать о тех женщинах, которых знал когда-то и которых еще, оказывается, помнил, и перед ним вереницей стали проплывать их лица. Но ни за одно из этих лиц он не мог ухватиться, остановить на мгновение, чтобы четче разглядеть и понять: любила ли какая-нибудь из них его по-настоящему? Но, пожалуй, ни одна женщина не обошлась с ним так жестоко, как та, которую он полюбил больше всех.
Нет! Все! Хватит! Надо прервать эту бесконечную череду мучений. Немедленно! Всему когда-нибудь приходит конец. Почему у него нет права самому определить его час? Он выстрадал это право. За все уже заплачено! И никто ни в чем не сможет его упрекнуть!
И как только он понял, что все решено и выход найден, на душе сразу стало как-то легче, будто камень с нее свалился…
Глава 17
Борьба с жизнью
Теперь его мысль работала в одном направлении: как? Выбор способов сведения счетов с жизнью был для него сейчас невелик, и Стивен сразу сконцентрировался на поиске мало-мальски пригодного орудия.
…Если бы, например, удалось спереть у Боба бритву — там двойное лезвие, очень тоненькое, но все-таки это бритва. Стив потрогал волосы на затылке: оброс. Можно попросить, чтобы подстригли, и попробовать утянуть что-нибудь из набора для стрижки…
Во время обеда Стивен обратил внимание на то, что чайная ложечка, воткнутая в джем, на этот раз металлическая — обычно вся посуда была пластмассовая, одноразовая. Он стал с интересом разглядывать тонкий, сужающийся кверху черенок и подумал, что при необходимости орудием убийства мог бы послужить и обыкновенный карандаш. Но металлическая ложка, да еще такой коварной формы… Стив без промедления спрятал ее под подушку. Едва только медсестра вышла за дверь, он вытащил ложку и принялся экспериментировать, ударяя себя по руке, но сразу же понял, что нанести таким образом проникающий удар не удастся, — в лучшем случае выйдет здоровенный синяк. Больше придумать ничего не получалось.
А к вечеру опять вернулась эта непонятная боль, но теперь уже в обеих ногах — казалось, что их проворачивают в мясорубке! Уснуть он смог только после укола.
…Стивен открыл глаза посреди ночи. Вокруг какая-то странная картина: за окнами заунывно и протяжно свистит ветер, а вся палата залита матовым светом. Никого нет рядом, но едва он переводит взгляд на дверь, как за ней мелькает коротенький белый халатик… Стив вскакивает и бежит по коридору, меряя его прыжками. Коридор длинный, темный, но он знает, что в конце обязательно настигнет ее. Вдруг коридор обрывается — перед ним глухая стена, и нет поворота ни вправо, ни влево. В этот момент он наконец хватает ее за руку — Лиз оборачивается, смотрит удивленно, словно не понимая, что ему надо. Она что-то говорит, но он не понимает ее, сам хочет что-то сказать, но… не может, не умеет говорить… — у него нет рта! И тут лицо Лиз вдруг начинает на глазах меняться, оно темнеет — глаза, волосы, кожа меняют свой оттенок, черты лица перетекают, как на дисплее компьютера. И Стив в ужасе отскакивает — перед ним лицо совсем другой женщины, той, которую он меньше всего хотел бы сейчас увидеть!..
…Стивен с трудом разлепил глаза. В голове звенело. Он долго лежал, не в силах оценить окружающую действительность. Прошло немало времени, прежде чем ему удалось ухватить место и время происходящего.
Было уже утро. Из коридора доносились негромкие голоса. Стивен стал припоминать подробности своего ночного кошмара, который был, скорее всего, следствием введения наркотика. Но он все равно пытался разгадать: что же мог означать этот сон? И в конце концов решил, что раз он увидел Шейлу… значит, вскоре ему предстоит встретиться с ней… там… Неужели она и на том свете будет мучить его?! Но даже эта перспектива не поколебала его решимости — столь непомерны оказались выпавшие на его долю мучения.
Однако вчера он ни на дюйм не продвинулся к цели. Сегодня непременно надо что-то придумать. Пока же первым, что пришло Стивену в голову, было попросить у Боба маникюрные ножницы. На успех он почти не рассчитывал и опешил, когда Боб принес ему маленькие ножницы с очень острыми концами. «Да, не очень-то здесь следят за нашим братом! Видимо, считают, что я уже мало на что способен…» Он проверил ножницы на прочность, сжав их в руке: не согнутся. Это была удача! Стив сунул их под подушку и затаился: «Если он сейчас вспомнит про них, не отдам ни за что — запихну себе в задницу или проглочу». Но Боб не вспомнил… «Значит, судьба!» — подумал Стив, когда Боб закрыл за собой дверь.
Стивен откинулся на подушку и облегченно вздохнул. Как все просто разрешилось!
«Ну что, Лиз? Я был прав? Сколько я смог протянуть без тебя? Два дня… Только два дня…»
Он вспомнил, что уже давно не видел Брендона — тот готовился к очередному процессу и некоторое время был в отъезде.
«Брендон, наверное, придет сегодня. Да, он обязательно придет. Он не должен ничего заметить… — размышлял Стив. — Бренни… Брендон… — последняя моя зацепка в этом мире… единственный человек, которого я заставлю жестоко страдать… Прости меня, Бренд! Ты должен меня понять…»
Когда вскоре после обеда в палате появился Брендон О’Брайан, Стивен с аппетитом уплетал здоровенное яблоко.
— Ну, как твои успехи? — приветствовал он Брендона.
— Очень хорошо. Знаешь, я думаю, что выиграю этот процесс. Но дело было не из легких!
— Поздравляю! Рад за тебя.
— Поздравлять еще, положим, рано, — улыбнулся Брендон.
— Все у тебя будет нормально. Я уверен! — ободряюще кивнул Стивен.
— Спасибо. Как у тебя-то дела?
— Да что мои дела: валяюсь целыми днями — уже все кости болят.
