Но вот наконец гребцы оставили весла, и Олаф Однобровый раздал копченую рыбу, сыр и что-то вроде лепешек: Джек в жизни таких не видывал. До чего же вкусные, подумал он, и тут же сообразил, что пираты, наверное, ограбили какую-нибудь злополучную деревушку. А еще Олаф извлек откуда-то горшочек с медом и, щедро намазав мед на хлеб, протянул Люси. Никому другому угощения больше не досталось.
— Litla valkyrja, — прогудел великан, взъерошив Люси волосы.
— Принцесса, — поправила девочка. Они улыбнулись друг другу.
— Чума, — буркнул мальчишка на весле.
Джек внимательно приглядывался к нему. Торгиль был по-своему красив — особой, мрачноватой красотой. Голубые глаза, золотые волосы… точнее, эти волосы сияли бы золотом, в точности как у Люси, не будь они такими грязными. Вообще все берсерки по уши заросли грязью, отметил про себя мальчик. Башмаки их воняли падалью, овчины пропахли потом… Люси в своем небесно-голубом платьице казалась полевым цветочком, заброшенным в свинарник.
И что же с ней прикажете делать? Сам Джек мог бы попытаться доплыть до берега, но нельзя же бросить девочку на произвол судьбы! Возможно, Олафа Однобрового удалось бы уговорить отпустить Люси, да только Люси принадлежит не ему. А берсерки свято чтят право собственности. Однажды Торгиль ущипнул девочку — просто так, посмотреть, как поведет себя Джек, — и Олаф даже пальцем не пошевельнул, чтобы защитить пленницу.
А корабль всё скользил по свинцовым водам на север, до тех пор, пока, уже ближе к вечеру, сквозь тучи не пробилось солнце. Красное, набухшее, оно зависло низко над горизонтом Викинги повернули к земле На берегу Джек различил густой лес и ряды костров. И два корабля, уже вытащенных на песок. Вновь прибывших приветствовали радостными криками.
В общем и целом воинов набралось под сорок, плюс еще семеро мальчишек. Те, что на берегу, похвалялись награбленной добычей — вышитыми накидками, ожерельями, а один даже гордо вышагивал с парой изящных дамских туфелек, надетых на шею в качестве военного трофея. Пираты вальяжно расхаживали по берегу, гогоча и показывая друг на друга пальцами. Остальное добро разложили на песке: металлическую и глиняную посуду, ложки, кипы ярких крашеных тканей и инкрустированный драгоценными камнями крест — очень может быть, что со Святого острова. Ближе к лесу сбились в кучу пленники; ноги им предусмотрительно связали.
Джека подтолкнули к остальным пленным, а Люси, словно редкостный трофей, продемонстрировали собравшимся воинам. Олаф поднял девочку над головой, пророкотал «Litla valkyrja!» и поставил на место. Все шумно завосхищались малышкой. Люси раскланялась. Воины поклонились в ответ. Девочка захлопала в ладоши; пираты загоготали. Люси была целиком во власти своих «принцессиных» фантазий, Джек же с ума сходил от тревоги: кто знает, каковы истинные намерения этих чудовищ…
— Что за маленькая чаровница, — проговорила одна из плененных женщин: исхудавшая, с потухшим взглядом — У меня вот тоже была дочка. Не такая красивая, как твоя сестра. — Женщина умолкла; Джек легко мог досказать остальное. Ее дочка была недостаточно хороша собой, чтобы ее оставили в живых.
— Девчонка — рабыня, как и все мы, — сказал пленник в изорванной монашеской рясе. — Ее откормят, точно породистую свинью, а потом продадут.
— По крайней мере, она осталась жива, — проговорил Джек.
— Порою смерть гораздо лучше.
— Вовсе нет.
— Монах хрипло рассмеялся.
— Да вы только послушайте! Сопляк сопляком — а дерзает перечить старшим! Послушай меня, мальчик. Чем дольше живешь, тем больше грешишь. Чем длиннее отпущенная тебе жизнь, тем охотнее Сатана нашептывает тебе на ухо. Грехи всё сильнее отягчают твою душу — до тех пор, пока не стащат в самый ад. Куда лучше умереть молодым, предпочтительно сразу после крещения, и сразу же вознестись на Небеса.
— Моя дочь на Небесах, — промолвила женщина с потухшим взглядом.
— Ну, я бы не поручился, — возразил монах. — Даже малые дети не чужды злу.
— Я знаю, что она на Небесах, — яростно выпалила женщина.
— Я тебе верю, — отозвался Джек. — Я так думаю, всё зависит от того, намеренно человек причиняет зло или нет. Моя сестренка Люси способна порою с ума свести, но зла в ней нет — вот ни на столечко.
— Человек рождается нечистым, — глухо отозвался монах. Джек спорить не стал. Примерно то же самое он по сто раз на дню слышал от отца.
Воины обжирались жареным мясом до тех пор, пока животы у них не раздулись, а бороды не заблестели от жира. Потом все упились медом и повалились на землю. Там и тут вспыхивали драки. Не один и не двое отправились на боковую с рассеченной губой или разбитым в кровь носом, но, похоже, никто особо не возражал: дескать, славно повеселились! Однако Джек подметил, что кое-кто из берсерков от таких развлечений воздерживается.
Вот и отряд Олафа Однобрового встал лагерем чуть в стороне. Никто не пытался шутливо ткнуть берсерков в спину, не сыпал им в волосы песка. Никто их не освистывал. Похоже, воины Олафа считали подобные забавы ниже своего достоинства.
За исключением Торгиля. Мимо лагеря пробежал какой-то коротко стриженный парнишка и швырнул в Торгиля камешком. Торгиль с воинственным воплем вскочил на ноги и бросился в погоню. Они обежали несколько кругов, пока наконец Торгиль не настиг своего обидчика.
— Hcettu! — крикнул коротко стриженный мальчишка.
— Aldreil Nei! — заорал Торгиль.
Остальные заплясали вокруг, распевая:
Dreptu harm! Dreptu harm!
— Они говорят: «Убей его! Убей!», — вполголоса перевел монах.
— Ты знаешь их язык? — удивился Джек. Торгиль явно побеждал — куда было тощему мальчишке тягаться с разъяренным берсерком!
— О, да. Мне доводилось проповедовать этим… скотам.
Коротко стриженный парнишка попытался удрать, но Торгиль схватил его за волосы и, повалив на землю, продолжил молотить, пинать и лупить куда придется: зрелище было отвратительное. Теперь уже и наблюдатели кричали:
— Nog! Hcettu!
— Они говорят: «Хватит! Остановись!» Да только разве её удержишь? — покачал головой монах.
— Её? — Джек разом отвлекся от драки, что принимала всё более угрожающий оборот: Торгиль, оттянув голову противника назад, норовила сломать ему шею.
— Увы, да. Это девочка.
— Nog, — прорычал Олаф Однобровый, словно котенка выдергивая Торгиль из драки. Коротко стриженный парнишка на четвереньках убежал прочь. Толпа рассеялась.
— Не верю своим глазам, — пробормотал монах. — Разнимать противников у Олафа не в обычае: его люди дерутся до победного конца. — Великан между тем, тяжело ступая, вернулся на свое место с Торгиль под мышкой.
— Да какая ж это девочка?! — недоумевал Джек. Правда, в его родной деревне было несколько девчонок с дурным характером, но ни одна из них не ввязалась бы в драку настолько яростную. К слову сказать, ни один мальчишка — тоже.
