Книга Дин Рид: трагедия красного ковбоя, страница 28. Автор книги Федор Раззаков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дин Рид: трагедия красного ковбоя»

Cтраница 28

Дин и Варела приехали к зданию, где проходила выставка, примерно за полчаса до ее открытия. Терешкова и еще несколько членов советской делегации были уже там, общаясь с устроителями выставки и членами вьетнамской делегации. Варела попросил Дина подождать его в сторонке, а сам направился к Терешковой. Улучив момент, когда она отвлеклась от разговора с вьетнамцами, он подошел к ней и что-то сказал. В ответ та улыбнулась и кивнула. После чего Варела подозвал к ним Дина и, когда тот подошел, на довольно сносном русском языке представил его Терешковой. Та, улыбнувшись, протянула руку Дину и произнесла по-русски несколько слов. Варела перевел:

– Она говорит, что рада познакомиться с американцем, для которого дело мира так же важно, как и для всех честных людей планеты. Еще она сказала, что готова дать тебе короткое интервью до начала выставки.

Услышав это, Дин немедленно расчехлил свою японскую кинокамеру «Ярко», и они втроем отошли в сторону, чтобы им никто не мешал.

Терешкова была в хорошем расположении духа и говорила почти без запинки. Дин ничего не понимал, но Варела потом перевел ему суть сказанного: Терешкова говорила о миролюбивой политике Советского Союза и призывала аргентинцев бороться за мир. Интервью длилось минут десять, чего было вполне достаточно – объем шоу, которое вел Дин, все равно не позволял показывать больше. Потом они все вместе отправились осматривать выставку. А сразу после нее в парке «Хеспериа» состоялся митинг в поддержку борющегося Вьетнама, где Терешкова сказала речь. Дин слушал ее и по отдельным словам понимал, что она говорила почти то же самое, что час назад говорила ему. Слушая ее, Дин поймал себя на мысли, что эта женщина ему нравится. Молодая, симпатичная, да еще первая женщина-космонавт на Земле! «Это второй человек из Советского Союза, с которым меня сводит судьба, – думал Дин, аплодируя вместе со всеми Терешковой. – Если все советские люди такие же, как Яшин и Терешкова, то мне такие люди симпатичны».

Между тем Варела поставил своей целью познакомить Дина как можно с бо́льшим числом своих друзей из разных стран мира. Так, на второй день работы конгресса он свел его с самим Давидом Сикейросом – выдающимся мексиканским художником-коммунистом, общий стаж пребывания которого в компартии насчитывал более 40 лет (он вступил в партию в 1924 году). Дин много слышал об этом человеке, когда жил в Мексике, и видел его прекрасные архитектурные творения в Мехико: монументальные росписи в Клубе электриков и Дворец изящных искусств. Как оказалось, Сикейрос тоже знал Дина – слышал несколько раз песни в его исполнении по радио. Но это были типично развлекательные произведения, поэтому первое, что сказал художник, было:

– Вам надо включать в свой репертуар больше социальных песен. Тогда вас будут любить не только домохозяйки и напомаженные девицы. У нас, у мексиканцев, много таких песен.

– Например, какие? – с любопытством спросил Дин.

– Например, «Красное солнце». Слышали такую? В ней есть очень точные строки:

Почему ты, солнце, светишь только немногим,
Когда же ты будешь светить всем нам?..

В тот же день Дин познакомился еще с одним выдающимся творцом и общественным деятелем, о котором много слышал, – чилийским поэтом-коммунистом Пабло Нерудой. Тот, в отличие от Сикейроса, не стал читать ему стихи, а подарил свою последнюю книгу – поэму «Мемориал Черного острова», вышедшую год назад. И еще дал свой чилийский адрес, с тем чтобы Дин, если будет проездом у него на родине, обязательно пришел к нему погостить.

Этими двумя знакомствами дело не ограничилось. В последующие дни Варела познакомил Дина еще с несколькими людьми. Среди них оказались и два немца: западногерманский священник Мартин Нимеллер и восточногерманский политический деятель Альберт Норден. Оба оказались весьма влиятельными и известными людьми: Нимеллер вот уже четыре года был одним из президентов Всемирного совета церквей, а Норден входил в состав Политбюро ЦК СЕПГ, где курировал международные дела. Дин тогда даже не мог предположить, что знакомство с Норденом станет для него эпохальным и явится одним из поворотных моментов в его жизни.

Тем временем конгресс двигался к своему завершению. Все эти дни Дин не посещал пленарные заседания в комиссиях (их было семь), а только участвовал в культурной программе – выступил несколько раз в сборных концертах. Однако за два дня до закрытия форума – 13 июля – Дин угодил в самый эпицентр громкого скандала, который круто изменил его дальнейшую судьбу.

Случилось это в огромном круглом зале Дворца культуры в перерыве между пленарными заседаниями. Там проходил очередной митинг в поддержку Вьетнама, куда Дин пришел специально, чтобы после его завершения спеть делегатам несколько песен. Митинг шел к своему завершению, ораторы сменяли один другого и говорили, в общем-то, одно и то же: что американцы должны прекратить агрессию и убраться из Вьетнама. Как вдруг мерный ход собрания нарушил молодой оратор-американец. Он буквально вбежал на сцену и, к удивлению присутствующих, начал говорить совершенно противоположное: о том, что Америка находится во Вьетнаме не по своей воле, а по просьбе правительства Южного Вьетнама, что, будь иначе, гидра коммунизма расползется по всей Юго-Восточной Азии.

– Вы думаете, американским матерям не больно получать похоронные извещения о гибели их единственных сыновей? – вопрошал молодой оратор. – Но они понимают, что их дети выполняют святое дело – воюют с коммунистами, которые всегда были и будут главными врагами всего свободного мира.

После этих слов в зале поднялся неимоверный шум: часть слушателей начала освистывать оратора и хлопать, не давая ему говорить, а другая бросилась его поддерживать. Председательствующий (это был финн) попытался было прекратить этот гвалт, но у него ничего не вышло – шум только нарастал, поскольку оратор продолжал свою пламенную речь в защиту американских солдат, воюющих во Вьетнаме. Когда председательствующий понял, что этот конфликт может вылиться в нечто большее, чем обычное освистывание, он объявил, что оратор вышел из регламента и должен покинуть сцену. Но американец и не думал выполнять это требование и, стараясь перекричать выкрики из зала, продолжал свою речь. Тогда председательствующий совершил то, чего от него никто не ожидал: этот с виду спокойный финн вдруг встал со своего места, одним прыжком перемахнул через стол и вырвал у оратора из рук микрофон. После чего заявил:

– Объявляется перерыв. Теперь мы послушаем другого американца – певца Дина Рида. Прошу вас, мистер Рид.

Услышав свое имя, Дин поначалу растерялся, поскольку совсем не ожидал, что его именем воспользуются для погашения шумного скандала. Он-то рассчитывал выступать перед миролюбивой аудиторией, а тут зал разделился на две части: одни решительно осуждали последнего оратора, другие его поддерживали. И Дину надо было найти такой способ, который смог бы примирить две враждующие стороны. Но легко сказать – найти. И пока Дин спускался к сцене, он понятия не имел, как разрядить обстановку. Спасение пришло, как всегда, в последний момент.

Когда Дин встал у микрофона и окинул взглядом зал, он вдруг увидел, что подавляющая часть присутствующих – это молодые люди разных национальностей. Здесь были не только вьетнамцы и американцы, но также русские, финны, французы, англичане. Они принадлежали к разным расам и вероисповеданиям, но их объединяла одна общая идея – ненависть к войне. Ведь даже последний оратор, который вызвал бурю гнева у зала, тоже ненавидел войну, но вынужден был оправдывать американское присутствие во Вьетнаме борьбой с коммунизмом. Когда эта мысль пришла в голову Дину, он начал говорить:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация