Однажды вечером в большой столовой был концерт, во время которого мы находились у матушки и подсматривали в замочную скважину; после же того, как отец ушел, мы, поднявшись к себе, принялись за обычные игры. Михаил, которому тогда было три года, играл в углу один, в стороне от нас; англичанки, удивленные тем, что он не принимает участия в наших играх, обратили на это внимание и задали ему вопрос, что он делает; он, не колеблясь, отвечал: «Я хороню своего отца!»
Как ни малозначащи были такие слова в устах ребенка, они тем не менее испугали нянек. Ему, само собою разумеется, запретили эту игру, но он все-таки продолжал ее, заменяя слово «отец» – «семеновским гренадером». На следующее утро моего отца не стало… То, что я здесь говорю, есть действительный факт.
События этого печального дня сохранились также в моей памяти, как смутный сон. Я был разбужен и увидел перед собою графиню Ливен. Когда же меня одели, то мы заметили в окно на подъемном мосту под церковью караулы, которых не было накануне; тут был весь Семеновский полк в крайне небрежном виде.
Никто из нас не подозревал, что мы лишились отца; нас повели вниз к матушке, и вскоре оттуда мы отправились с нею, сестрами, Михаилом и графиней Ливен в Зимний дворец. Караул вышел во двор Михайловского дворца и отдал честь. Моя мать тотчас же заставила его молчать.
Когда мы были уже в Зимнем дворце и туда вошел, в сопровождении Константина и князя Николая Ивановича Салтыкова, Император Александр, моя матушка лежала в глубине комнаты. Он бросился перед нею на колени, и я еще до сих пор слышу его рыдания… Ему принесли воды, а нас увели.
Для нас было счастьем опять увидеть наши комнаты и, должен сказать по правде, тех деревянных лошадок, которых мы, переезжая в Михайловский дворец, забыли.
«Тяжело в ученье – легко в бою». Из собственноручных писем великого князя Николая Павловича к полковнику Лепарскому
30 мая 1816 года. Киев
[4] Станислав Романович!
Проезжая столь близко от квартир нашего полка, прискорбно б было мне его не видеть, итак, с позволения Его Императорского Величества и фельдмаршала, буду я к вам, если мне возможно будет, 5-го числа.
Р. S. Желаю видеть сей полк в настоящем его виде и с последней мелочью, сначала в месте, где удобнее вы найдете; я бы желал в Крылове, потому что мне далеко нельзя отдаляться от Полтавы, потом 1-й дивизион обстоятельно и как по-пеше-конному, так и по-манежному.
Я не считаю нужным о том уведомить дивизионного и бригадного командиров; впрочем, делайте, как вам долг повелевает.
Николай.
18 июля 1816 года. Москва
[5] Станислав Романович!
Я получил здесь письмо ваше, и вот вам ответ мой.
1. Серебряные трубы с кистями в скором времени будут вам доставлены.
2. Закревский и также государь изволил мне сказывать, что все формы для конно-егерских полков утверждены; итак, относительно сего поступайте по точно присылаемой вам форме.
3. Касательно лошадей: офицеры могут рубить хвосты и не рубить, как хотят; от государя и то и другое позволено.
4. Как вы переходите в Курскую губернию, то манеж вам делается не нужным; старайтесь его продать; ежели ж нельзя, то Бог с ним, другой постараемся построить.
5. Люди ваши прибыли и поступили в науку.
6. Лекарь отменно хороший от Виллий (Вилье) скоро будет вам прислан.
7. 8000 будут вам доплачены, но далее денег нет и никоим образом достать нельзя.
8. Кантонистов не отдавайте, а будут записаны в полк Закревским.
9. Вот 2500 руб. от тульского купечества, которые вы раздавайте выходящим нижним чинам, смотря по их поведению, унтер-офицерам по 70 руб., рядовым по 50 руб. единовременно.
10. Вот форменная дощечка для крестов и медалей.
11. Вы получите английское сукно в будущий срок. Старайтесь, чтоб на марше ни историй, ни жалоб не было и чтоб и вы всеми довольны бы были.
Кланяйтесь всем нашим и не забывайте своего товарища
Николая.
Получено 26 июля.
24 июля 1816 года. Орел
[6] Станислав Романович! Письмо ваше получил я в Воронеже и благодарю за успешную покупку лошадей, равно и за капельмейстера. Боюсь только, чтоб арзамасцы не рассердились на меня за это. Я совершенно согласен на все то, что мне писали вы; только не забудьте прислать берейторского и ветеринарного учеников в Петербург.
Я обо всем писал к Петру Петровичу и к Закревскому; и вот ответ первого; впрочем, государь уже все то знает чрез мои письма.
Прошу вас продолжать уведомлять меня обо всем происходящем в полку и кланяться всем нашим. Я получил приказ о переводе к нам поручика князя Шелешпанского; как прибудет в полк, равно и Хлопов, то напишите, каковы будут.
Прощайте, будьте уверены в истинном моем уважении.
Николай
Получено 4 августа.
12 сентября 1816 года
[7] Станислав Романович! Честь имею вам объявить, что ремонтеры лейб-гвардии Гусарского полка приведут к вам 16 или 18 лошадей, мной выбранных для полка, опись коим получите от Михаила Павловича. Есть гнедые и вороные; под вахмистра гнедая лошадь мне очень нравится, хоть и немного слаба задом; вороные – добрые лошади.
Оставьте мой эскадрон гнедым, как прежде, но предлагаю вам перевести рыжий пятый ко мне в первый дивизион; тогда старайтесь сделать третий и четвертый серыми, а третий дивизион весь на темных. Трубачей посадите на пегих лошадей.
Регентенко учится теперь у Левашова и когда будет знать новое учреждение и посадку, будет к вам возвращен братом. Молодые все учатся, и надеюсь через год сделать их годными к службе. Лекаря вам дали прекрасного.
Я завтра еду в чужие края и не буду назад по апрель месяц; продолжайте присылать сюда рапорты по-прежнему.
