Я согласен также и на то, чтобы оставить генерала Ридигера с гусарами в Енибазаре, чтобы перевести, если нужно, главную квартиру в Козлуджи и поручить начальство, как над этим пунктом, так над Девно и Праводами, принцу Евгению.
Когда 19-я дивизия будет в Девно, надо отослать Кременчугский полк к его дивизии.
Вы вскоре будете подкреплены двумя казачьими полками, которые уже прошли здесь.
Когда ваше движение совершится, мы с нашей стороны будем вполне обеспечены от визиря и от всех его сил. Отряд генерала Головина, состоящий из 8 батальонов, был сегодня утром подкреплен Северским конно-егерским полком и будет еще усилен л. – гв. Павловским полком и 4 батарейными орудиями, которые перевезут водою, нынче в ночь. С этими силами и при выгодах своей позиции он в состоянии будет держаться против весьма многочисленного неприятеля.
Наши работы против крепости заметно подвигаются вперед; от неприятеля мы уже на расстоянии пистолетного выстрела; окончена новая брешь-батарея, которая со вчерашнего дня начала действовать; войска с нетерпением ожидают штурма, который я отлагаю до тех пор, пока все затруднения, по возможности, будут устранены.
Состояние здоровья войск менее удовлетворительно; есть несколько выздоравливающих, но больные прибывают, и даже смертность становится ощутительною.
Но чего я более всего опасаюсь – это беспорядков, господствующих по провиантской части; довели дело до того, что здесь и в Коварне всего-навсего 500 четвертей сухарей; даже в гвардии их всего на 4 дня. Я отдал приказание поспешить доставкою сухарей из Одессы; но хочу знать и требую непременно, чтобы объяснили мне причины такого важного проступка. Сенатор Абакумов должен бы был распорядиться более основательным образом. Получив сведения о подобном недостатке провианта, он должен бы был немедленно послать об этом рапорт, и рапорт этот должен бы был дойти до меня.
Итак, я нахожусь в совершенной невозможности послать вам количество сухарей, обозначенное в записке, которую вы представили чрез Чевкина; согласно с сим примите ваши меры; а пока, дабы воспользоваться транспортами, которые вы прислали сюда, я прикажу нагрузить их овсом и отошлю к вам немедленно.
Приписка рукою государя: Что касается подробностей и некоторых замечаний, я указываю вам, любезный друг, на мое письмо; прочтите, взвесьте и решайтесь на самое лучшее.
Корабль «Париж», 9 сентября [1828 г.], 9 ч. вечера
[177] (Перевод с фр.) Любезный друг, сегодня вечером в 6 ч. прибыли: Кушелев и двое ваших курьеров, от 5-го и 7-го чисел. Варна еще не взята, следовательно, самое существенное еще не сделано. Сегодня вечером, одновременно с прибытием Кушелева, Головин дал нам знать, что значительные силы турецкой кавалерии находятся против его авангарда, т. е. в 8 верстах отсюда. В продолжение дня он был подкреплен одним егерским полком и двумя донскими орудиями; я посылаю ему еще 4 батарейные пушки и павловцев; итак, ему должно и можно безбоязненно встретить визиря, если это он, и атаковать и отбросить всякий другой отряд, если это не визирь.
Возвратимся к вам. Дело Рикорда позорно (infame), и я разрешаю фельдмаршалу предать его военному суду. Если вы мне поручитесь головою за то, что Рудзевич может держаться, без риска, с тремя дивизиями, то я сейчас же соглашусь на прибытие 19-й дивизии в Девно. В этом случае верните Кременчугский полк к его дивизии, а Деллингсгаузену дайте другой полк.
Оба казачьих полка, Кузнецова и Долотина, должны быть уже в Енибазаре и Козлуджи; итак, вот вам свежая кавалерия. Если вы считаете необходимым, чтобы фельдмаршал с одною дивизиею расположился у Девно или Козлуджи, то я согласен на это; но, по-моему, лучше бы было, если бы он остался у Шумлы – хотя бы в видах нравственных и политических.
В таком случае, устроившись с ним насчет всего, что надо делать, сами приезжайте сюда и возьмите с собою Абакумова; в противном случае, т. е. если фельдмаршал должен отправляться в Девно, останьтесь еще на один день, после него, у Шумлы, заведите машину, а потом приезжайте дать мне отчет в общем положении дел, проехав через Девно и Козлуджи.
Но, повторяю вам, по-моему, лучше, если фельдмаршал останется у Шумлы; а здесь мы сами сумеем справиться с делами и одни – и еще лучше, имея вас подле меня. Это мое последнее слово.
С сегодняшнего вечера Деллингсгаузен рапортует мне, что Мадатов велел ему передать, что он не нуждается в подкреплении и что он (Деллингсгаузен) прибыл в Девно. Это отлично. Берегитесь за 20-й егерский, стоящий в Маковщине, – он там в весьма опасном положении; лучше направить его в Девно, где к нему присоединится его резерв, ожидающий его там.
Что невероятно и от чего у меня волосы дыбом становятся – это то, что в Коварне всего-навсего 500 четвертей сухарей; мы здесь начинаем уже ощущать в них недостаток, и если не прибудут корабли из Одессы, то мы останемся при одном овсе, которого здесь изобилие.
Как возможно было, что Абакумов не рапортовал об этом фельдмаршалу и что – одним словом – никто об этом ничего не знал? Произведите строгое следствие по этому предмету; и вот почему я предлагаю вам привезти сюда, с собою, Абакумова. Вот новый образчик беспечности фельдмаршала. Та же история и с медикаментами, которых осталось в Коварне всего на 12 дней. Приведите это в порядок немедля.
Я послал курьера в Одессу, чтобы поторопить, насколько возможно, присылку сухарей. Гвардейской кавалерии я приказал остаться в Коварне, где она имеет фураж, пока она не понадобится; это ведь всего в расстоянии двух переходов отсюда. Осадные работы подвигаются вперед быстро; с вчерашнего дня мы пробиваем вторую брешь, которая уже очень подвинулась вперед; первая брешь громадна, и только из переизбытка осторожности мы не предпринимаем еще приступа на нее. Впрочем, турки защищаются хорошо.
Больных у нас пребывает в огромных размерах; в каждом гвардейском полку их человек по 200; а в Семеновском полку было 8 умерших в 3 дня. Убитых мало, раненых довольно; но все полны огня и усердия и хотят идти на штурм.
Мое почтение фельдмаршалу.
Корабль «Париж», 11 сентября [1828 г.]
[178] (Перевод с фр.) На этот раз не имею ничего хорошего сообщить вам, любезный друг; вчера вечером в отряде Головина случилось происшествие невероятное и постыдное. Накануне получено было известие о приближении неприятеля от наших фуражиров, которые, однако, отделались молодцами и еще привели с собою лошадей, отбитых у турок. Вчера утром я приказал Головину: «Послать полковника Залуцкого, с сильной партиею, разведать о неприятеле».
Головин составил отряд из двух эскадронов моих егерей, 2 донских орудий и гвардейского егерского полка. Этот огромный отряд, который уже не был «партия», пошел с Залуцким и с Гартонгом, который просился идти с полком. В 2 ч. пополудни в 12 верстах от лагеря они наткнулись на турецкий стан. Первым движением егерского полка было – броситься на него; но Залуцкий остановил егерей и начал стрелять из пушек, т. е. разрушил хорошее, чтобы не сделать ничего.
