Сердце у него доброе, но силы, к несчастию, ничтожные! Он перенес первые минуты с твердостью, и первый шаг его хорош; будем надеяться хорошего и впредь. Нет сомнения, что враги общего спокойствия торжествовать будут и почтут сию минуту удобною для новых замыслов или даже и для действия; но в одном они ошибутся: найдут нас осторожными и, что важнее, союз наш столь же тесным, как и при покойном императоре.
Подобные узы передаются от отца к сыну, из рода в род; я их наследовал от Александра Павловича и передам сыну; император Фердинанд получает в наследство от отца, моего друга, и дружба моя ему принадлежит отныне свято; в этом залог счастья народов!
Я уверен, что король Прусский то же решает в сию же минуту. Новые лица перемениться могут, но священные правила никогда; они вечны, как святыня. Считаю весьма полезным усугубить осторожности и бдительности за поляками, тем более, что в последнее время, кажется, что-то у них готовится.
С.-Петербург, 15 (27) марта 1835 г.
Известия мои из Вены гласят одинако с тобою полученными; кажется, надеяться можно, что явного различия с прежним порядком дел не будет; но одна потеря лица покойного императора уже столь велика личным влиянием и уважением, которые к себе вселял, что сего одного уже достаточно, чтобы переменить все сношения с Германиею, в которой он был ключом.
Меттерних теперь будет все. Покуда польза Австрии будет с нами оставаться в союзе, дотоль нам на него надеяться можно; но характер его таков, что к нему я никогда никакого совершенного доверия иметь не могу.
С.-Петербург, 9 (21) апреля 1835 г.
Нового отсюда не имею тебе ничего сказать, кроме, что у нас с Пасхи новая зима, а в самый тот день была буря со вьюгой такая, какой у нас здесь никто не запомнит. Славный климат!
Из Лондона третьего дня получил курьера с письмом от Велингтона, который мне пишет сам, что правительство мнимое и что все в руках массы необузданной, но имеющей всю силу в своей власти, так что я столько же могу предвидеть будущность несчастного края, как и само министерство. Хорошее признание!
Но вот где, кажется мне, и оправдывается мое предвидение. Не стыдно ли б нам было, ежели б всякая перемена в Англии или Франции должна была иметь влияние на благосостояние нас, самостоятельных государств? Не пора ли нам доказать, что мы можем обойтись без Англии, когда она не умеет быть счастливою в самой себе и быть с нами в добрых сношениях?
Вот моя исповедь. От этого правила не отойду никогда, ибо сие было бы противно моему убеждению, скажу даже – противно нашей чести. Противное было б признанием нашей слабости и как бы сознанием какой-то обидной зависимости от Англии. Кажется, что сему убеждаются, а я не престаю о том твердить.
Александрия, близ Петергофа, 30 июня 1835 г.
Я знаю, что меня хотят зарезать, но верю, что без воли Божией ничего не будет, и совершенно спокоен. Меры предосторожности беру, и для того официально объявил и поручаю и тебе разгласить, что еду из Данцига на Познань смотреть укрепления; но одному тебе даю знать, что въеду в царство через Торунь на Нишаву. Конвой вели приготовить на Познань, других не надо.
Петергоф, 31 июля (12 августа) 1835 г.
Предполагаем с помощию Божиею отправиться завтра в путь; стало, вероятно, когда получишь письмо сие, я буду уже в дороге и близ тебя. Чрез Торунь еду я один с Бенкендорфом, Раухом и Арендтом в двух колясках и с фельдъегерем, прочие все едут в Познань. Происшествие в Париже ужасное, но послужит Филиппу в усиление, ибо явственно оказало необходимость строгих мер.
Важно будет знать, которой партии принадлежит позор сего гнусного предприятия; срам, ежели легитимистам. Что наши канальи поляки вздернули нос, весьма их достойно. Но я полагаюсь на Бога и еду со спокойным духом; прочее в воле Его.
Шельмам зададим феферу
[196] тем, что ты с Фурманом приготовил. Что-то у нас делается в Калише? Не дозволяй мучить, а вели учить умеренно, но с толком.
С.-Петербург, 10 (22) февраля 1836 г.
Пален пишет про разговор с королем Французским, в котором он, говоря про сумасбродные ругательства и угрозы Англии, поручил мне сказать, что хотя не верит, чтоб они могли действительно на что подобное решиться, но что, во всяком случае, он никогда к Англии против нас не пристанет.
Тем лучше для него, но и нам хорошо это знать. Замечательно, что в Англии точно боялись, чтоб я не сделал неожиданно десант на их берег, и начинают о сем явно говорить, признаваясь, что за год сие возможно было исполнить без всякого препятствия. Стало, вот до чего довело их сумасбродное то правление!
Вот опять новое министерство во Франции. Что за народ, что за порядок вещей, и есть ли тут возможность что-нибудь путного ожидать? Как им все это не надоест! Я решился про это вовсе не говорить с Поццом
[197], что его крайне озадачивает. Он, как кажется, человек порядочный, а жена его довольно любезная женщина.
Беременность жены моей кончилась весьма благополучно ничем; она поправляется, но должна быть весьма осторожна.
С.-Петербург, 15 (27) февраля 1836 г.
Кажется мне, что среди всех обстоятельств, колеблющих положение Европы, нельзя без благодарности Богу и народной гордости взирать на положение нашей матушки России, стоящей как столб и презирающей лай зависти и злости, платящей добром за зло и идущей смело, тихо, по христианским правилам к постепенным усовершенствованиям, которые должны из нее на долгое время сделать сильнейшую и счастливейшую страну в мире.
Да благословит нас Бог и устранит от нас всякую гордость или кичливость, но укрепит нас в чувствах искренней доверенности и надежды на милосердный Промысел Божий! А ты, мой отец-командир, продолжай мне всегда быть тем же верным другом и помощником к достижению наших благих намерений.
Петергоф, 4 (16) июля 1836 г.
Вчера был у нас смотр флоту и честь ботику Петра I; на рейде было 26 лин. кораблей, 14 фрегатов, а всех 80 воен. судов – вид величественный, и все было в примерном порядке. Возил с собой иностранных послов, и, кажется, им понравилось.
Сегодня отправляю сына Константина с флотом в море на 15 дней; и хотя ему еще только 9 лет, но оно нужно для подобного ремесла начинать с самых юных лет; хотя и тяжело нам, но должно другим дать пример. Сегодня также учил кадет, которые с году на год лучше; а вечером буду смотреть маневр артиллерии в Красном Селе.
Чембар, 30 августа 1836 г.
Ты уже узнал, любезный мой отец-командир, о причине, лишающей меня, к крайнему моему сожалению, возможности исполнить мою поездку к тебе.
