XIX. Постановления сего Манифеста, за исключением статей VI–XVIII, распространяются и на служащих в ведомствах военно-сухопутном и морском. О порядке освобождения от наказаний лиц, принадлежащих к сим ведомствам, будет сделано особое со стороны Министерств Военного и Морского распоряжение.
XX. Указы, коими были объяснены разные статьи Всемилостивейших Манифестов 1-го генваря и 22-го августа 1826-го и 16-го апреля 1841 года, должны служить руководством и в применении правил сего Манифеста. О могущих возникнуть при сем сомнениях все подчиненные Сенату места, а равно и Главные Управления обязаны входить с представлением в Сенат, который, в случаях, превышающих власть его, испрашивает Нашего разрешения установленным порядком.
XXI. О льготах и других облегчениях для подданных Наших Царства Польского и Великого Княжества Финляндского будут изданы в след за сим особые постановления.
Манифест о прекращении войны
Божией милостью МЫ, АЛЕКСАНДР ВТОРОЙ, ИМПЕРАТОР И САМОДЕРЖЕЦ ВСЕРОССИЙСКИЙ, ЦАРЬ ПОЛЬСКИЙ, И ПРОЧАЯ, И ПРОЧАЯ, И ПРОЧАЯ. Объявляем всем верным НАШИМ подданным:
Упорная, кровопролитная борьба, возмущавшая Европу в течение трех почти лет, прекращается. Она была возбуждена не Россиею, и пред самым началом ее, почивающий ныне в Бозе незабвенный Родитель Наш объявил торжественно всем верным подданным Своим и всем Державам иностранным, что единственною целью Его домогательств и желаний были охранение прав, устранение притеснений единоверцев Наших на Востоке.
Чуждый всяких своекорыстных видов, Он не мог ожидать, что последствием справедливых Его требований будут бедствие войны, и, взирая на них с чувством прискорбия, как Христианин и нежный Отец вверенных Ему Богом народов не преставал изъявлять готовность свою к миру. Но открытые не задолго до кончины Его переговоры об условиях сего мира для всех равно нужного, не имели успеха.
Правительства, бывшие в неприязненном против Нас союзе, не останавливали своих вооружений и во время негоциации даже усиливали их; война продолжалась, и Мы вели ее с твердым упованием на милость Всевышнего, с твердою уверенностью в непоколебимом усердии любезных Наших подданных. Они оправдали Наши ожидания. В сию тягостную годину испытаний, как всегда, и верные храбрые войска Наши, и все сословие народа Русского явили себя достойными своего великого призвания.
На всем пространстве Нашей Империи, от берегов Восточного Океана
[2] до морей Черного и Балтийского, была одна мысль, одно стремление – не щадить достояние и жизни для исполнения долга, для защиты Отечества. Земледельцы, едва оставивши плуг и возделанные ими поля, спешили ополчиться на священную брань и не уступали опытным воинам в неустрашимости и самоотвержении. Новые, блистательные подвиги мужества ознаменовали сие последнее время борьбы Нашей с сильными противниками.
Неприятель отражен от берегов Сибири и Белаго моря, от твердынь Свеаборга
[3], и геройская одиннадцатимесячная оборона южных укреплений Севастополя, воздвигнутых в виду и под огнем осаждающих, будет жить в памяти отдаленнейшего потомства. В Азии, после знаменитых побед двух предшедших кампаний, Карс должен был нам сдаться со своим многочисленным гарнизоном, составлявшим почти всю Анатолийскую армию, и шедшие к нему на помощь лучшие Турецкие войска принуждены к отступлению.
Между тем Провидение в неизъявимых, но всегда благостных судьбах Своих, готовило событие, которого столь усердно и единодушно желали и незабвенный Любезнейший Родитель Наш, и Мы, и с Нами вся Россия, которое было первою целью войны. Будущая участь и права всех Христиан на Востоке обеспечены. Султан торжественно признает их, и вследствие сего действие справедливости, Империя Оттоманская вступает в общий союз Государств Европейских.
Россияне! Труды ваши и жертвы были не напрасны. Великое дело совершилось, хотя иными, непредвиденными путями, и Мы ныне можем со спокойствием в совести положить конец сим жертвам усилиям, возвратив драгоценный мир любезному Отечеству Нашему. Чтоб ускорить заключение мирных условий и отвратить, даже в будущем, самую мысль о каких-либо с Нашей стороны видах честолюбия и завоеваний, Мы дали согласие на установление некоторых особых предосторожностей против столкновений Наших вооруженных судов с Турецкими в Черном море и на проведение новой граничной черты в южной ближайшей к Дунаю части Бессарабии.
Сии уступки не важны в сравнении с тягостями продолжительной войны и с выгодами, которые обещает успокоение Державы, от Бога Нам врученной. Да будут сии выгоды вполне достигнуты совокупными стараниями Нашими и всех верных Наших подданных. При помощи Небесного Промысла, всегда благодеющего России, да утверждается и совершенствуется ее внутреннее благоустройство; правда и милость да царствуют в судах ее.
Да развивается повсюду и с новой силой стремление к просвещению и всякой полезной деятельности, и каждый под сенью законов, для всех равно справедливых, всем равно покровительствующих, да наслаждается в мире плодом трудов невинных. Наконец, и сие есть первое, живейшее желание Наше, свет спасительной веры, озаряя умы, укрепляя сердца, да сохраняет и улучшает более и более общественную нравственность, сей вернейший залог порядка и счастья.
Речь Александра II, произнесенная перед московским губернским и уездными предводителями дворянства
[4]Слухи носятся, что я хочу дать свободу крестьянам; это несправедливо, и вы можете сказать это всем направо и налево; но чувство, враждебное между крестьянами и их помещиками, к несчастию, существует, и от этого было уже несколько случаев неповиновения к помещикам. Я убежден, что рано или поздно мы должны к этому прийти. Я думаю, что вы одного мнения со мною, следовательно, гораздо лучше, чтобы это произошло свыше, нежели снизу.
