Возвращаю тебе письма Киселева
[49] и Мад[ам] Берг. Желал бы знать, как последнее попалось в руки Штакельберга
[50] и какие он имел сношения по сему делу с Гер[цогиней] Пармскою.
Отцу Анненкову приказал я воротиться сюда, ему нечего делать в Париже, тем более что он хотел было затеять процесс для отыскания дочери, из чего неминуемо вышел бы самый ужасный шкандал. Бог с ними! Киселеву поручено всеми средствами стараться, чтобы несчастная эта история не получила гласности.
Я должен тебя еще предупредить, что по доходящим до меня сведениям действия агентов нашего Черном[орского] пароход[ного] общества во Франции, к сожалению, как кажется, не совсем честны. Если это правда, то весьма о том сожалею и надеюсь, что будучи на месте, ты об этом ближе узнаешь и приведешь дело в надлежащий порядок. Здесь нового особенного ничего нет. В Понедельник смотрел я весь здешний гарнизон и был вообще доволен, особенно кавал[ерией] и артил[лерией].
Погода стоит довольно приятная, но по ночам все еще морозит, лед, однако, на Неве очень плох и вероятно тронется на днях.
Николе я приказал сшить к 25 ч[ислу] Кон[но]-Гв[ардейский] мунд[ир] и полагаю поставить его, по твоему примеру, с кантонистами. Он здоров и мил по-прежнему. Мы с женой и детьми обнимаем тебя от всей души.
Господь с тобою!
№ 5. Александр II – Константину Николаевичу
С. Петербург 8-го/20-го Апреля 1857.
Искренно благодарю тебя, любезный Костя, за интересное письмо твое от 24 мар. /5-го апр. и в особенности за готовность, с которою ты принялся немедленно для сокращения расходов по морской части. Метлин докладывал мне записку твою, и я с основными мыслями твоими совершенно согласен.
Насчет подробностей я приказал порядком подумать и представить потом ближайшие соображения. Он предлагает, оставив одну дивиз[ию] в полном составе, для других двух иметь по одной кадровой роте для каждого экипажа, с тем чтобы по 2 таковых прикомандировать к остающимся экипажам, чем избегнутся издержки на содержание особых начальников с их штабами.
Об офицерах, я полагаю применить к ним правила увол[ьнения] во времен[ный] и бессроч[ный] отп[уск], принятые по сухоп[утному] ведомству, а остальным производить по твоему предложению 1/2 жалов[ания].
О передаче хозяйственной части Черном[орского] вед[омства] Пароходной кампании он тебе уже писал. Надеюсь, что это можно будет исполнить с выгодою и без ущерба для службы
[51].
Я приказал ему поспешить сколько возможно отправлением наших корветов в Черное море, где присутствие их необходимо, в особенности теперь, когда англичане с такою наглостью снабжают черкес оружием и перевозят туда сброд людей всякого разбора, и взамен того завели торг невольников. Vive la nation civilisе́e!
[52]
Следствие, которое по нашему требованию производится теперь Турец[ким] правительством, вероятно ничего не раскроет, ибо все это делается под покровительством Редклифа, но можно надеяться по крайней мере, что они станут осторожнее, а наше посольство бдительнее…
Рад весьма, что ты остался доволен нашей эскадрой. Дай Бог, чтобы погода благоприятствовала переезду Мама́.
Посылаю тебе несколько бумаг, относящихся до несчастного дела Анненковой. Из письма Горчакова к Киселеву ты усмотришь, на чем дело остановилось. Если Морни
[53] не ошибается, то есть еще, может быть, надежда возвратить ее отцу. В противном случае, мне кажется, нам надобно предоставить их произволу и более ни во что не вмешиваться.
Будучи в Париже ты, впрочем, сам можешь переговорить с Киселевым, но я требую от тебя, если бы они еще были там, ни под каким предлогом не иметь с ними свидания. В твоем положении оно неприлично, и притом они того и не заслуживают. После всего этого производить им еще пособие от меня считаю также неуместным. Напиши мне, что ты об них узнаешь.
Здесь ничего особенного нет. Пасху встретили мы обыкновенным порядком, но жена, разумеется, не могла присутствовать.
Погода после нескольких весенних дней вдруг изменилась, и нынешнюю ночь было 8° мор[оза]. Мы все-таки надеемся после 17-го переехать в Ц[арское] С[ело].
Никола здоров и весел, Алексей был несколько дней не совсем здоров и он ни на минуту не хотел его оставлять. С Мари
[54] также у нас большая дружба.
Мы с женою обнимаем тебя от всей души и желаем всевозможных успехов в Париже. Уверен, что ты не забудешь моих наставлений.
Бог с тобою!
№ 6. Александр II – Константину Николаевичу
