Утро я провел в чертежной, осматривая разные планы и чертежи. После завтрака мы часа три пробыли на корабле «le Suffren» [«Сюффрен»], который служит Артиллерийской школой. Мы рассматривали артиллерийское учение в самых больших подробностях и подметили разные новые усовершенствования, которые я намерен испытать и на нашем Артиллерийском корабле. Желаю от всей души довести его до того совершенства, которое мы здесь нашли. Осмотр этот кончился стрельбою в цель, которая была удивительно хороша.
Воскресение – 14-го Апреля.
Обедню утром мы отслушали на «Выборге», а после полдня отправились в маленький порт La Seyne, находящийся на здешнем рейде, в котором большая частная верфь, принадлежащая частной промышленной компании des forges et chantiers
[65]. Тут строится одна шхуна для Кавказа и несколько пароходов для нашей Черноморской компании.
Один из этих пароходов, который должен называться моим именем, я тут закладывал, другой пароход для Французских Messageries
[66] при нас был спущен. Удивительно, какими небольшими, невзрачными средствами этот дрянной маленький порт достигает каких огромных результатов. Каждый год он спускает 10 или 12 судов, которые ни в чем не уступят Английским.
Во время этой поездки нас застиг жестокий шквал с дождем, который и продолжался во весь день, при страшно низком барометре. Это, к несчастию, заставило нас изменить план нашего переезда в Марсель. Сперва было решено отправляться на корабль «la Bretagne» в сопровождении корабля «Algе́siras» и Фрегата «l’Audacieuse» и идти в порт La Ciotat [Ла-Сьота], а оттуда на пароходе в Марсель.
Это дало бы мне возможность видеть на деле три лучшие судна Французского Флота, дабы иметь о них более определительное мнение, и также осмотреть La Ciotat, где все судостроительные и машинные заведения des Messageries Impе́riales
[67]. Таким образом, этот день мог быть одним из самых интересных и полезных. Состояние же погоды сделало это невозможным, и мы были, к несчастию, принуждены вечером от этой поездки отказаться и решиться ехать просто берегом.
Понедельник – 15-го Апреля.
Около 11 часов утра после длинных прощаний со всеми здешними начальствами, которые нас так дружелюбно встречали, мы отправились в путь. Весь гарнизон был выставлен шпалерами по обе стороны дороги; и везде толпилась бездна народу. В 5 часов мы приехали в Марсель, погода была серая, мрачная, с пронзительным холодным ветром. При въезде в город нас встретил Генерал Ростолан (тот самый, которого Наполеон посылал зимою к Матушке в Ниццу).
Префект и три Господина, которых Император назначил состоять при мне, а именно: Le Marquis de Belmont Chambellan, Buorgoint Equ [маркиз Де Бельмонт Чемберлен, Буржуан Эку] (племянник того, который с Французским Посольством делал с нами Турецкий Поход в 1828 году) и Подполковник Favе́, [Фаве] Артиллерист, Officier d’ordonnance de l’Empereur
[68], тот самый, который отвозил Мише
[69] модели Французской пушки. Меня прямо повезли в Palais de la Prе́fecture [Дворец Префектуры], где происходило представление всего чиновного мира так же, как в Тулоне.
После этого здешние власти у меня обедали. По улицам толпилась еще большая масса народа, чем в Тулоне. Все были весьма учтивы, снимали шапки и даже кричали Vive le Prince
[70]. Говорят, в Марселе всегда, даже во время войны, было большое к нам сочувствие и род оппозиции против правления. Это довольно натурально, потому что Марсель исключительно город торговый, который кормится Россиею и без нее давно бы с голода умер. Потому и наша Пароходная компания находит здесь большое сочувствие.
Утром на пароходе нас возили по рейду. Был сильный холодный северный ветер, и нас качало жесточайшим образом, а смотреть было нечего, так что это вышла довольно глупая штука. Потом мы осматривали гавань La Joliette и работы той гавани le port Napolе́on. Это гигантские работы! Гавани эти образованы искусственными молами, построенными среди моря. Заржецкий и Тотлебен
[71] изучают подробности этих работ, которые нам будут необходимы для Балтийского Порта.
Им с большою готовностию показывают все частности. После завтрака мы осматривали в подробностях мастерские и все заведения компании des forges et chantiers. Они имеют огромные средства и работают с неимоверной быстротой. Много машин, заказанных нами, только зимою уже теперь собираются.
Я очень надеюсь на эту компанию, чтоб со временем вовсе отказаться от Английских заказов, по крайней мере, хоть для Черного моря. Эти осмотры нам заняли все время до обеда. Вечером я должен был отправиться на парадное представление в Театр, где был очень хорошо принят. В мою честь пели нарочно сочиненные куплеты. Ты можешь себе вообразить, какую я при этом представлял фигуру, и как это было весело.
Ради дня Твоего рождения, мы утром ездили помолиться в Греческую Церковь, где было, к моему большому удивлению, было весьма порядочное пение. После обедни мы тотчас отправились по железной дороге в Париж и остановились часов в 9 вечера ночевать в маленьком городе Mâcon [Макон]. Дорога эта была довольно утомительна, потому что на каждой остановке была парадная встреча с почетными караулами и всеми властями в парадных формах.
В числе почетных караулов было несколько кавалерийских, а именно Уланы, Драгуны и Конные Егери. В кавалерии вообще состав людей гораздо лучше, чем в пехоте, и народ весьма рослый, стройный и весьма красивый. Чрезвычайно красивы конные Егери в их новых полугусарских куртках и маленьких меховых шапках.
Самая парадная встреча была в Лионе. Старик Маршал Castellane
[72] сам меня встретил на станции железной дороги, представил мне весь штаб его Армии и провел меня по почетному караулу, состоявшему из батальона пехоты, батальона Стрелкового и эскадрона кавалерии на коне. В Mâcon нас дожидался Граф Киселев, и мы с ним вдвоем просидели весь вечер почти до полуночи, толкуя все время про Париж и про все дела, которые мне необходимо для сего знать. Я очень-очень надеюсь на его помощь.
