Когда этот район будет поглощен Большим Парижем – это был вопрос лишь времени. Урбанизация шла вдоль канала Урк, принося с собой деревья и почвенный слой как последнее оскорбление лесу. Аккуратные маленькие домики за железными оградами начали выглядеть такими же странными и уязвимыми, как и коттеджи, которые они заменили. Первые многоквартирные дома были построены в 1960 г., затем настал черед проектов социального жилья с названиями, которые, возможно, были выбраны в отчаянии из муниципального каталога: «Село», «Деревня», «Храмовый лес», «Старая мельница». Вскоре старая территория с ее холмиками и впадинами была выровнена с помощью бульдозеров, и все неровности могли заметить лишь пешеходы с тяжелым артритом или большими сумками. Часовня паломников оказалась на лужайке износостойкой травы рядом с четырехполосным бульваром Гагарина, а чудодейственный источник был забран в водопроводную трубу. Позднее священный родник оказался загрязненным и был засыпан. Еще несколько многоэтажных жилых кварталов было возведено на месте открытом всем ветрам: «Космонавты», «Альенде», «Башня Виктора Гюго».
Рабочие-иммигранты, которые когда-то приезжали из Эльзаса и Германии, а затем Бретани и с юга, теперь уже были из более дальних краев – Турции и Ближнего Востока, Северной и Экваториальной Африки, Китая и Юго-Западной Азии. Парижане, переехавшие в пригород поколением раньше и смотревшие свысока на деревенских местных жителей, спрашивали себя, стоя на автобусной остановке рядом с людьми с черной, коричневой или желтой кожей в одежде ярких расцветок и джелаба (длинный балахон с капюшоном, традиционное одеяние в Марокко и других странах Северной Африки. – Пер.) из верблюжьей шкуры, живут ли они еще в стране, которая называется Франция.
Трудно точно сказать, когда этот район навсегда расстался со своим сельскохозяйственным прошлым и когда глухомань снова вернулась в лес Бонди в другом обличье. Гипсовый гребень над городами Клиши и Монфермей продолжал быть источником штукатурки для Парижа до 1965 г., и по-прежнему оставалось несколько садов, которые поставляли свою продукцию в местные продовольственные магазины, которые выстояли против супермаркетов. На другой стороне канала в Ольне-су-Буа, даже когда большая часть населения стала ездить на работу в Париж, продолжали существовать поля, на которых выращивали пшеницу, овес, ячмень, свеклу и картофель. Но площади обрабатываемых земель сокращались, и густой запах свиней и вспаханной земли, который напоминал некоторым вновь прибывшим о деревнях, которые они покинули, становился все слабее. Старый мир ушел, и никто не заметил как. В один из дней в 1960-х гг., когда Эйфелеву башню еще можно было увидеть с возвышенности, последний фермер дошел до края своего поля, повернул трактор назад к «Деревне» и оставил свою землю застройщикам.
2. Долина Ангелов
Звук моторов стих, и на мгновение им показалось, что они в безопасности. Стальные ворота, которые должны были закрывать проезд на участок пустыря, были оставлены открытыми. Три мальчика промчались стрелой в ворота и спрятались в подлеске. Там росли чахлые деревья, как самовольные поселенцы в доме, предназначенном под снос. Их тонкие ветви переплелись с ползучими растениями, а корни цеплялись за старый хлам. Это были жалкие остатки леса, в котором мальчики могли спрятаться от своих преследователей.
Их было десять на спортплощадке; они играли в футбол, и не просто играли: половина мальчиков из Клиши-су-Буа были просто советчиками по той простой причине, что во время каникул не было никакого другого занятия, кроме как впустую тратить время с игровой приставкой и болтаться в торговом центре или в «Муслим Бургер Кинг» и слушать зук (стиль танцевальной ритмичной музыки, пришедший с французских островов Гваделупа, Мартиника, Гаити, Сент-Люсия. – Пер.) и американский рэп на пиратских дисках. Они знали, как по изогнутой траектории послать мяч из утла в голову Зидана (Зинедин Зидан – французский футболист кабильского происхождения, игравший на позиции атакующего полузащитника за «Канн», «Бордо», «Ювентус». – Пер.) или Тьерри Анри (французский футболист антильского происхождения. – Пер.), который послал бы его между неуклюжих ног голкипера в ворота. Один из них – младший брат Боуны – был замечен охотником за спортивными талантами и отправлен в Гавр на пробные испытания. Они были проворными и ловкими, а эти трое были особенно быстрыми и интуитивно понимали друг друга. Боуна был чернокожим, родом из Мавритании; Мухиттин был курдом из Турции; Зьед был тунисским арабом и чем-то вроде легенды предместья: у него было прозвище Lance-pierre (Праща), потому что он мог бросить каштан и разбить окно на шестнадцатом этаже.
Они заметили сгущающиеся сумерки прежде, чем посмотрели на часы. Шла последняя неделя Рамадана, и никто из них с утра ничего не ел. Их родители были очень строги насчет шестичасового правила. Все десять кинулись бежать, когда услышали сирены полицейских машин, но большинство из них оказались пойманными, и теперь только три мальчика пробирались в монолитный лес небоскребов, где ветер, который дул не переставая, загонял в подъезды домов мусор.
Когда-то там в вестибюлях был мрамор и имелись дворники, которые выносили мусор и обеспечивали работу лифта. Спустя поколение небоскребы выглядели как заброшенные. По стенам стекала вода, а в коридорах воняло мочой. Самолеты, приземлявшиеся в международном аэропорту Руасси-Шарль де Голль, всегда облетали их, но эти дома все равно разваливались. Детские велосипеды и старая мебель, выставленные на балконы, придавали жилым домам потрепанный вид, как будто они были выпотрошены взрывом бомбы. Некоторые семьи, которые жили в них, никогда не выходили на улицу, а так как имена на почтовых ящиках внизу давно уже были сорваны или испорчены, то все выглядело так, как будто этих семей и не существовало. Много лет назад они бежали от преследований со стороны ФНО (Фронт национального освобождения Алжира. – Пер.) или красных кхмеров. Теперь их терроризировали подростки: в Клиши-су-Буа было самое молодое население во Франции, и здесь был чуть ли не самый высокий уровень безработицы.
Порывистый ветер доносил вой сирен через просветы между домами, и он отражался от их стен. Мужчина, который работал в крематории, видел, как мальчики перебегали через строительную площадку – на них были капюшоны и наушники, а в сумраке мелькали их «найки», – и позвонил в полицию потому, что они могли упасть в котлован и пораниться, или потому, что они могли там что-нибудь стащить.
В качестве меры предосторожности ни один из них не носил с собой документ, удостоверяющий личность (у их родных ушли годы на то, чтобы получить эти бумаги), но мальчик без документа вполне мог быть арестован, а отец говорил Зьеду, что если по какой-то причине его заберут в полицию, то отправят назад в Тунис, а это хуже смерти.
Полицейскому или какому-нибудь буржуа их маршрут мог показаться странным и подозрительным. Зная положение вещей, они направлялись домой по логической прямой линии от футбольного поля через строительную площадку и «Паму» (парк Мари) после улицы Де-Севине к небоскребам Шеен-Пуантю и Вале-дез-Анж, где жил Зьед. Яркий свет фонарей на стройке ослеплял. Они бежали под ритм музыки, звучавшей в их ушах. La FranSSe est une garce… comme une salope il faut la traiter, mec!.. Moi je pisse sur Napoleon et leur General de Gaulle… Putain de flics de fils de pute.
