Отель «Шербур» находился через пять улиц от Пале-Рояля на улице Сент-Оноре. По пути в гостиницу из Министерства финансов, где лейтенант проводил каждый день по многу часов в вестибюле, чтобы узнать ответ на прошение, посланное его семьей, он часто проходил мимо железного ограждения, тянувшегося вдоль галерей. В конце концов он начал исследовать эти галереи (всегда в конце дня после наступления темноты), чтобы удовлетворить свое любопытство и заполнить пробелы в своих знаниях, хотя он ощущал, что этому месту уделяют слишком много внимания и обычно к нему приближаются в таком состоянии души, которое делает невозможным извлечь пользу из этого опыта. В конце концов, Пале-Рояль был тем местом, где человек с философским складом ума и здравым смыслом мог сделать некоторые ценные наблюдения. Как он написал приблизительно год спустя в очерке о счастье, посланном на конкурс, устроенный Лионской академией, «глаза Разума хранят нас от бездны Страсти». В Пале-Рояле он получил возможность своими глазами увидеть иллюзорные холостяцкие радости и опасные последствия современного неуважения к семейной жизни. Человек мог пойти в Пале-Рояль, чтобы увидеть дикарей из Гваделупы или «прекрасную Зулиму», умершую двести лет назад, но изящное тело которой превосходно сохранилось; он мог также увидеть тех цивилизованных чудовищ, которые превратили естественное стремление к здоровью, счастью и самосохранению в грубый поиск животного удовлетворения.
К ночи, о которой идет речь, лейтенант уже провел в Париже почти две недели вдали от своей семьи и товарищей. Он не продвинулся вперед в решении вопроса о субсидии на посадку тутовых рощ, хотя он получил несколько полезных идей на тему административной реформы. Он почувствовал необходимость развлечься. Он прошел мимо Пале-Рояля и Королевской библиотеки к обсаженным деревьями бульварам и театру, где актеры Театра итальянской комедии исполняли свои комические оперы. «Итальянцы» были популярны у любителей легкой музыки и юмористических намеков, а также у джентльменов, ищущих спутниц на одну ночь, которые ценили удобную возможность искать дам, уже ранжированных по цене – от дорогих балконов до дешевых амфитеатров.
В тот вечер в программе была оперетта на историческую тему под названием «Берта и Пепин». Сюжет должен был всколыхнуть воображение честолюбивого молодого офицера. Поступками поразительной храбрости миниатюрный Пепин ле Бреф производил впечатление на солдат, которые дали ему прозвище Коротышка. Он был настолько искусен в политике, что его сделали королем франков, и папа в Сен-Дени возложил на него корону. Заключив своего брата в монастырь, король Пепин покорил готов, саксов и арабов и победным маршем перешел через Альпы в Италию. Скорее Пепин, нежели его сын Карл Великий, был первым правителем европейской империи.
В основе оперетты лежала любовная интрига, имевшая место в жизни Пепина. Неосторожно женившись на властной женщине, притворившейся Бертой из Ла-она, Пепин случайно встречает настоящую Берту в лесу неподалеку от города Ле-Ман. Большеногая Берта (так ее называли из-за ее изуродованной стопы) поклялась никогда не открывать свое истинное лицо, за исключением случая, когда необходимо сохранить девственность. Угрожая лишить ее невинности, Пепин узнает, что она его настоящая королева, и парочка возвращается с триумфом в Париж. Главное, что интересовало публику, озабоченную главным образом сексом, было преследование хромоногой девушки коротышкой королем, воспылавшим к ней страстью.
К концу спектакля молодой лейтенант находился в состоянии волнения, которое легко можно было себе представить. Вечер еще не закончился, и все люди вокруг него возбужденно разговаривали о предстоящей ночи. У него не было желания оказаться в веселой компании, и все же мысль об ужине в одиночку в отеле «Шербур» была невыносима. Он вышел из театра и поплотнее закутался в свою шинель, так как по бульвару дул зимний ветер. Вокруг спешили люди и экипажи, словно день только начался. Побуждаемый внезапным решением, он направился по улице Ришелье к галереям и пассажам, где каждую ночь в свете тысячи ламп разыгрывались драмы.
Приблизительно через час он возвратился в свою комнату под номером 9 в отеле «Шербур». На этот раз он был не один. Когда его гость ушел, он сел за стол, чтобы записать свои наблюдения в большой тетради. Он так и не закончил рассказ, но в дальнейшем продолжал вести свою тетрадь, наверное, в том числе и потому, что ей он доверил событие, имевшее такое большое значение в его юной жизни.
Спустя годы, когда его жизни угрожала опасность, он положил эту тетрадь в картонную коробку, обернутую серой бумагой, и распорядился отправить ее своему дяде на хранение. По счастью, рукопись сохранилась. Столько людей посещали Пале-Рояль, и столь немногие оставили более или менее честные рассказы о том, что они там делали, что ценность рукописи как исторического документа сильно перевешивает ее биографическое значение.
«Четверг, 22 ноября 1787 г. Париж, отель «Шербур».
Я вышел из итальянской оперы и отправился гулять по улицам Пале-Рояля. Взволнованный сильными чувствами, характерными для моей души, я не ощущал холода. Но когда мое воображение остыло, я почувствовал зимнюю погоду и нашел себе укрытие от нее в галереях.
Я стоял на пороге перед железными воротами, когда мой взгляд упал на существо женского пола. По времени суток, покрою ее одежды и ее чрезвычайной молодости я без колебаний заключил, что она проститутка.
Я посмотрел на нее, и она остановилась, но не с тем воинственным видом, какой бывает у других; выражение ее лица абсолютно соответствовало ее внешнему виду. Я был поражен этим совпадением стиля и поведения. Ее робость придала мне смелости, и я заговорил с ней – я, который чувствовал острее других мужчин низость ее профессии и который всегда считал себя запятнанным одним лишь взглядом одной из подобных особ… Но ее бледность, хрупкое телосложение и мягкий голос заставили меня действовать без промедления. Я сказал себе, что либо эта женщина будет мне полезна в наблюдениях, которые я хочу сделать, либо она просто дура.
– Вы, должно быть, очень замерзли, – сказал я. – Как вы можете заставлять себя гулять по этим улицам в такую погоду?
– О, месье, надежда подгоняет меня. Я должна закончить свою вечернюю работу.
Бесстрастная манера, с которой она произнесла эти слова, и ее спокойствие при ответе на мой вопрос вызвали у меня симпатию, и я пошел рядом с ней.
– На вид вы такая хрупкая, – заметил я, – и я удивлен, что вас не тяготит это занятие.
– Но, месье, нужно же чем-то заниматься!
– Может быть, и так, но разве нет занятия, более подходящего для вашего здоровья?
– Нет, месье, нужно зарабатывать на жизнь.
Я был рад, что она, по крайней мере, отвечала на мои вопросы. Ни одна из моих предыдущих попыток не имела такого успеха.
– Чтобы так мужественно переносить холод, как вы, нужно быть родом из северных краев.
– Я родом из Нанта в Бретани.
– Я знаю эти места… Вы должны оказать мне любезность, мадемуазель, и рассказать о том, как вы потеряли девственность.
