[Штамп на бумаге: «Отель „Амбассадор“»] MDC 67–69
Милая, сердечное тебе спасибо! Если бы ты опять сварила для меня — завтра — горшок вкуснейшей говядины в собственном соку, думаю, я был бы спасен. Я набрал вес и должен отныне сам собой заниматься, потому что могу употреблять в пищу «бройлерное» и заказывать сюда разные блюда.
Тысячу раз благодарю и обнимаю…
Марлен Дитрих из Нью-Йорка (04.04.1949)
Эриху Мария Ремарку в Нью-Йорк
[Штамп на бумаге: «Отель „Плаза“»] R-C 3B-51/005
Моя скороварка сломалась, поэтому так поздно. Целую.
Поверни крышку вправо и сними.
Положи туда оставшийся у тебя рис и все вместе подогрей.
Целую.
Эрих Мария Ремарк из Нью-Йорка (предположительно 17.04.1949)
Марлен Дитрих в Нью-Йорк; Отель «Плаза»
[Штамп на бумаге: «Отель „Амбассадор“»] MDC За
Спасибо большое
За питье и жаркое —
И с наилучшими пожеланиями на Пасху
От Альфреда и Равика
Роза, мимоза, гвоздика
Отцвели и поди-ка!
А моя любовь не шутка,
Имя ей — незабудка!
Марлен Дитрих из Нью-Йорка (предположительно 17.04.1949)
Эриху Мария Ремарку в Нью-Йорк
[Штамп на бумаге: «Отель „Плаза“»] R-C 3B-51/006
Любовь моя,
вот говядина без единой жиринки в собственном соку: мясо можешь съесть или выбросить. Главное — соус.
Пасхальные поцелуи и спасибо за майские колокольчики.
Я постираю вещички «бэби» и пойду к детям.
Эрих Мария Ремарк из Нью-Йорка (предположительно 18.04.1949)
Марлен Дитрих в Нью-Йорк, Отель «Плаза»
MDC 574
Наилучшие пожелания на Пасху от целого ряда людей, —
от старика со светлячками в бороде,
от Равика, который все еще с ужасом думает об Альберте Хайдерне, —
и от Альфреда, который не знает, когда именно его призовут в армию…
Эрих Мария Ремарк из Порто-Ронко (после 1950 г.)
Марлен Дитрих
MDC 139
Очаровательнейшая, сейчас ночь со всеми ее звездами, с огнями из деревенских домов, плывущими по озеру, с хвостом Млечного Пути, протянувшимся через все небо, словно дым из труб далекого парохода чудовищных размеров…
…полнота жизни! Ее ширь, в которой сердце потягивается, как кошка, — и золотое лето, смерть и воскресение и все остальные вопросы, сводящиеся в конце концов к одному…
В Европе никогда не было лучше, чем теперь, — американцы торопливо удалились восвояси, никакой опасностью как будто не пахнет, и, как всегда, каждый день — подарок. Особенно с тех пор, как слово «опасность» написано не вдоль гор, а поперек и над ними, — часы становятся округлыми, как раковины, из которых слышны звуки мироздания; все говорят, либо понизив голос, либо усилив его, и смотрят на тебя в отчаянии и с восторгом в глазах, как перед космической катастрофой, перед концом света…
Камни переговариваются, листья откровенничают, тычинки красуются, муравьи игнорируют корейский вопрос, молоденькая кошечка парит в танце над коврами, светлячки сами себе электростанция, а мухи-однодневки, завтра мертвые, любят друг друга в свете свечи на террасе, они — символы в чистом виде, потому что у них нет приспособлений для пожирания и переваривания пищи, и это — кратчайшая трепещущая жизнь; мохнатые ночные бабочки пробиваются сквозь ночь, как торпеды, озеро бормочет со сна и подмигивает, из него вылетают рыбы, и, как всегда, Бог — в деталях…
Пусть наш привет через горы долетит до тебя, унесенная от нас! Ника, натирающая полы, куда ты подевалась?
Бог в деталях…
В человеке тебе принадлежит только то, что ты в нем изменил…
О-о, ты угорь! Пьяненький, за салатом с огурцами, увертливый, — но ведь и прокопченный…
Привет из-за каменного стола.
Эрих Мария Ремарк из Порто-Ронко (1950 г.)
Марлен Дитрих
MDC 005–006
Ангел, ящики моего письменного стола хранят множество твоих фотографий; некоторые из них я как раз просматривал, немало красивых и очень удачных; среди них я обнаружил вот этот снимок и — как-то вдруг — посылаю тебе твою же фотографию. Аскона, Пьяцца.
Как приятно было услышать твой голос — через моря и вопреки бурям, — когда Орион стоял над горами, а молодой месяц отражался в озере. Розы, примулы и снежные колокольчики здесь цветут, но у счастья, как всегда, нет множественного числа, а боль не знает национальности. Мягкое рококо парадоксов! Когда глаза затуманены, Пантеон покажется сараем, и только сердце определяет наш кругозор в жизни. Сердце, колыбель и гроб. Но есть ведь и сердце на двоих! Пламя, радуга над пропастью, по которой уверенно, как все лунатики, могут перейти только влюбленные. Двенадцать лет назад я сидел здесь, писал книгу и еще много писем, и иногда ты звонила мне из Голливуда. Как это могло пройти? И как это может быть, что наша жизнь проходит?
Марлен Дитрих из Нью-Йорка (штемпель на обратной стороне конверта: 09.02.1950)
Эриху Мария Ремарку в Нью-Йорк
[Штамп на бумаге: «Отель „Плаза“»] R-C 3B-51/011
Милый,
это рецепты на витамины.
Сейчас уезжаю
Тысяча поцелуев
Марлен Дитрих из Нью-Йорка (23.06.1950)
Эриху Мария Ремарку в Порто-Ронко [Телеграмма]
R-C 3B-51/012
tried to reach you all afternoon and evening wish you happy birthday only because I love you I wont tell you that I wish you were here in this forsaken town
Эрих Мария Ремарк из Порто-Ронко (почтовый штемпель: 05.07.1950)
Марлен Дитрих в Нью-Йорк, Отель «Адамс»
