Он пробежал глазами сотни перечисленных имен. От одного только чтения их ему хотелось вымыть руки, но он не мог остановиться. На счете у Беллини было 42 112 евро, у Адейеми – 121 865, у Трамбле – 519 732 (сумма, которая вызвала к жизни еще один ряд восклицательных знаков, поставленных рукой папы). Некоторые кардиналы имели мизерные балансы – Тедеско всего 2821, а Бенитез вроде бы вообще не имел счета. Но остальные были богатыми людьми. Архиепископ-эмерит Палермо Калогеро Скоццадзи, который во времена Марцинкуса
[77] работал в IOR и расследовал отмывание денег, стоил 2 643 923 евро. Ряд кардиналов из Африки и Азии за последние двенадцать месяцев сделали крупные вклады. На одной из страниц папа написал трясущейся рукой цитату из Евангелия от святого Марка: «Не написано ли: дом Мой домом молитвы наречется для всех народов? а вы сделали его вертепом разбойников»
[78].
Закончив читать, Ломели плотно свернул бумаги, вернул их в ящик, поставил на место крышку. Он чувствовал отвращение, словно гниль на языке. Его святейшество тайно воспользовался своей властью, чтобы получить из банка сведения о счетах коллег! Неужели он находил их всех коррумпированными? Кое-что из прочитанного не удивило декана: сведения о скандале с апартаментами курии, например, утекли в прессу несколько лет назад. И подозрения о личных богатствах его братьев кардиналов существовали давно – Лучиани, который был человеком не от мира сего и просидел на папском престоле всего несколько месяцев, как говорят, был выбран в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году только потому, что оказался единственным безупречным итальянским кардиналом. Нет, больше всего Ломели потрясло при чтении то душевное состояние, в котором пребывал его святейшество.
Он опустил ящик на место, поставил навершие на столбик. В голову пришли пугающие слова учеников Иисуса: «Ученики Его, приступив к Нему, говорят: место здесь пустынное, а времени уже много»
[79].
Несколько секунд Ломели цеплялся за деревянный столбик. Он ведь просил Господа наставить его, и Господь привел его сюда, а он боялся того, что может обнаружить еще.
Тем не менее, взяв себя в руки, он подошел к противоположному столбику в изголовье кровати, проверил резное навершие. Здесь тоже обнаружился тайный рычажок. Навершие осталось в его руке, и он вытащил второй ящик. Потом направился к изножью кровати и вытащил третий и четвертый ящики.
14. Симония
Когда Ломели покидал папские покои, было, наверное, около трех часов ночи. Он открыл дверь настолько, чтобы увидеть коридор за алым сиянием свечей. Проверил площадку. Прислушался. Больше сотни человек, в возрасте за семьдесят, либо спали, либо безмолвно молились. В здании стояла абсолютная тишина.
Он закрыл за собой дверь. Пытаться восстановить печати не имело смысла. Воск был разломан, ленты бесполезно болтались. Кардиналы, пробудившись, обнаружат это – тут уже ничего не поделаешь. Он прошел по площадке к лестнице и стал подниматься. Вспомнил: Беллини сказал, что его комната находится ровно над покоями его святейшества и дух старика словно проникает наверх через половицы, – Ломели в этом не сомневался.
Он нашел номер триста один и тихонько постучал. Предполагал, что достучаться будет нелегко, придется разбудить полкоридора, но, к своему удивлению, почти сразу же услышал движение, дверь открылась, и перед ним предстал Беллини, тоже в сутане. Он посмотрел на Ломели сочувственным взглядом человека, знающего, что такое бессонница.
– Привет, Якопо. Тоже не спится? Входите.
Ломели прошел за ним в номер, который оказался точной копией того, что находился этажом ниже. Свет в гостиной был выключен, но дверь в спальню оставалась приоткрытой, и оттуда проникал свет. Декан увидел, что оторвал Беллини от молитвы. Четки лежали на молельной скамеечке, а на стойке стоял раскрытый молитвенник.
– Хотите помолиться со мной минутку? – спросил Беллини.
– Очень.
Оба опустились на колени. Беллини склонил голову и произнес:
– В этот день мы вспоминаем святителя Льва Великого. Господи, Ты построил Твою Церковь на твердом фундаменте апостола Петра, и Ты обещал, что врата ада никогда не одолеют ее. Молитвами папы святителя Льва мы просим Тебя сохранить верность Церкви Твоей истине и поддержать мир в ней. Аминь.
– Аминь.
Минуту или две спустя Беллини сказал:
– Вам нужно что-нибудь? Стакан воды?
– Буду признателен. Спасибо.
Ломели сел на диван. Он чувствовал одновременно изможденность и возбуждение – в таком состоянии не принимаются важные решения.
Из ванной раздался шум текущей воды и голос Беллини:
– К сожалению, больше ничего не могу вам предложить.
Он вернулся в гостиную с двумя стаканами воды, один протянул Ломели.
– Так что вам не дает уснуть в такой час?
– Альдо, вы должны продолжить претендовать на папский престол.
Беллини застонал и тяжело опустился в кресло:
– Прошу вас, нет. С меня хватит! Я думал, вопрос решен. Я не хочу папства и не смогу его выиграть.
– Какое из этих соображений весит для вас больше: нежелание или невозможность?
– Если бы две трети моих коллег сочли меня достойным этой задачи, я бы неохотно отбросил все сомнения и принял волю конклава. Но конклав не поддержал меня, так что этот вопрос не стоит.
Ломели вытащил из сутаны три листа бумаги и положил их на кофейный столик.
– Что это? – спросил Беллини.
– Ключи святого Петра, если вы готовы их взять.
Последовала долгая пауза, потом Беллини тихо сказал:
– Я думаю, что должен попросить вас оставить меня.
– Но, Альдо, вы так не поступите.
Ломели сделал большой глоток – до этого момента он не понимал, что его мучит жажда. Беллини поверх очков смотрел, как он пьет.
Поставив стакан, Ломели подвинул листы по столу к Беллини.
– Прочтите. Это доклад о деятельности Конгрегации евангелизации народов, а конкретнее – ее префекта кардинала Трамбле.
Беллини посмотрел на листы и, нахмурившись, отвел взгляд в сторону. Потом с большой неохотой протянул руки и взял их.
Ломели разъяснил:
– Это исчерпывающие документы prima face
[80], свидетельствующие о том, что он виноват в симонии
[81]. Напомню вам, что это преступление названо в Священном Писании: «Симон же, увидев, что через возложение рук апостольских подается Дух Святый, принес им деньги, говоря: дайте и мне власть сию, чтобы тот, на кого я возложу руки, получал Духа Святаго. Но Петр сказал ему: серебро твое да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги».
