Однако радость Каннингхэма приугасла ненадолго, так как результат боя оказался очень значительным. Уничтожение 3 тяжелых крейсеров устранило угрозу гораздо менее сильным британским крейсерским силам. Более важно то, что итальянский флот получил еще один болезненный урок, показавший его слабость, и потому до осени больше не выходил в море. По словам самого Каннингхэма, успешная эвакуация британских войск из Греции и с Крита «происходила под прикрытием боя у Матапана». Воздушная угроза оставалась достаточно сильной, но Каннингхэм сумел удержать моральный дух флота на исключительно высоком уровне, в очередной раз показав себя незаурядным командиром.
[79]
Ни разу больше адмиралу Каннингхэму не привелось участвовать в крупных сражениях. До конца войны ему приходилось проявлять лишь свои дипломатические и политические таланты. В апреле 1942 года Каннингхэм возглавлял делегацию Адмиралтейства на переговорах в Вашингтоне. После этого он вернулся на Средиземное море в качестве главнокомандующего экспедиционными силами союзников, высадившимися в Северной Африке в ноябре 1942 года. В начале 1943 года он получил звание адмирала флота и занял пост главнокомандующего Средиземноморским театром военных действий. Каннингхэм руководил высадками в Сицилии и Салерно. В сентябре 1943 года ему выпало удовольствие присутствовать при сдаче итальянского флота.
В следующем месяце он вернулся в Лондон, чтобы занять пост Первого Морского Лорда, освободившийся после смерти сэра Дадли Паунда. Помня о предыдущих конфликтах, Черчилль противился назначению Каннингхэма на эту высокую должность. Каннингхэм, как и раньше, продемонстрировал полнейшую неуязвимость к риторике Черчилля, что означало счастливое завершение эры Паунда. Каннингхэм проявил в боях незаурядную храбрость и стал одним из немногих адмиралов, завоевавших уважение Черчилля. Впрочем, АВС тоже уважал премьер-министра. Это взаимное уважение сделало очень успешной работу Каннингхэма на посту Первого Морского Лорда. Ни один другой «боевой адмирал» не имел интеллекта АВС, и потому лишь Каннингхэм сочетал гений флотоводца и полное доверие премьер-министра. В 1945 году, уходя в отставку, Черчилль представил лорда Каннингхэма к награждению Орденом Подвязки. В январе 1946 года Каннингхэм получает титул виконта Хиндхоупа, а в июне того же года покидает Адмиралтейство. После весьма активной «отставки» он скончался в 1963 году. Тело адмирала было опущено в море с борта новейшего ракетного эсминца «Хэмпшир».
Несмотря на большие успехи, достигнутые на высших должностях, его подлинным призванием было командование флотом в море. Истинный звездный час Каннингхэма пришелся на 1940 — 41 годы, когда Британия в одиночку сражалась против держав Оси. Харизматическая фигура Каннингхэма, «пылкого, агрессивного и нетерпеливого, сверкающего, удачливого и мальчишески хвастливого», «призового рысака», которого иногда приходилось останавливать его штабу, была именно тем, чего требовало отчаянное положение. В мае 1940 года, когда начался критический период, сэр Уолтер Коуэн отправил одно из многочисленных писем своему другу Каннингхэму. Грозный старый служака писал: «Нед, я думаю, когда все это триумфально закончится, ты покажешь себя лучшим среди всех». Он показал.
17. Исороку Ямамото
Алиби флота
(1884–1943)
Г.П. Уилмотт
Значение отдельного командира в битвах ХХ века всегда служило предметом споров и оценивалось по-разному. Современная война слишком сложна и ведется с таким размахом, что ум одного человека просто не в состоянии контролировать ее и управлять всеми войсками. Именно для этого были созданы штабы. Технологические новинки идут непрерывным потоком, что создает дополнительные сложности. Личность командира все еще остается важным элементом, но пределы его способности руководить ходом боевых действий, вне зависимости от звания и должности, теперь не столь определенны, как ранее. Если рассматривать роль и действия адмирала Исороку Ямамото, главнокомандующего японским Объединенным Флотом с сентября 1939 по апрель 1943 года, историку приходится разделять человека и систему.
Эту задачу еще больше осложняют трудности историографии и методологии. В ХХ веке война ведется между социальными системами и обществами, и ее характер резко отличается от войн прошлого, но англо-американская историография никак не может освободиться от заложенного еще Карлейлем подхода. Он все рассматривал через призму влияния «великих личностей», и для него война была поединком гладиаторов, олицетворявших свои нации. При таком подходе имя Ямамото неизбежно ставится на первую строку списка японских лидеров, как это сделал журнал «Тайм» вскоре после нападения на Пирл-Харбор. Такой стиль историографии по меньшей мере спорен, а если учесть процесс разделения ответственности, характерный для японцев, он становится и вообще сомнительным. В этом случае крайне сложно определить персональную ответственность за то или иное решение. Более того, любой анализ действий японцев во Второй Мировой войне невольно исходит из того, что страна эту войну проиграла, а попытка Японии добиться господства на Дальнем Востоке была своего рода атакой нации-камикадзэ. И потому границы личной вины определить крайне трудно, так как заранее известно, что поражение было неизбежно.
Еще более трудно оценить действия Ямамото потому, что в последние десятилетия на Западе возобладала упрощенная, но выглядящая убедительно точка зрения. Считается, что тщательное изучение документов оправдывает Японию и Императорский Флот в тех действиях, которыми гордиться не следует. Историки изображают Ямамото как умеренного националиста и патриота, который безуспешно пытался приостановить сползание Японии к войне, инициатором которого была Императорская Армия. Однако, когда война стала неизбежной, адмирал приложил все силы и способности для достижения победы, хотя в частных беседах признавал, что Япония ее не может добиться. Часто цитируют его высказывание, что Япония в войне против Соединенных Штатов в течение 18 месяцев будет иметь успехи, но потом сложности начнут стремительно возрастать. Его выдают за свидетельство трезвого и дальновидного подхода и автоматически распространяют на весь Императорский Флот.
Такой портрет Ямамото выглядит очень убедительно, особенно 40 лет спустя. Но вот насколько он верен? Действия Императорского Флота в Шанхае в 30-х годах ясно показали, что он не может служить образцом благородства и сдержанности. Именно флот, а не армия, жаждал захватов на азиатском материке, именно он развязал войну в Юго-Восточной Азии в 1941 году. Именно Ямамото, а не морское министерство или Морской Генеральный Штаб, потребовал в рамках войны за Юго-Восточную Азию начать действия против Соединенных Штатов. Операция против Мидуэя, кампания на Гуадалканале и воздушное наступление на юго-западе Тихого океана в апреле 1943 года не принесли ни стратегического, ни тактического успеха «величайшему адмиралу после Нельсона». Если попытаться судить беспристрастно, то можно лишь удивляться, почему Джеллико или Нимица всегда уважали меньше.
