Но за этот же период Королевский Флот одержал 3 несомненные победы в ходе сражений, которые можно характеризовать как общую погоню. Во время Первого боя у Финистерре 5 мая 1747 года флот из 17 линейных кораблей и 12 малых кораблей под командованием контр-адмирала Джорджа Ансона проглотил все сопровождение французского конвоя: 2 линейных корабля, 4 малых корабля и 3 вооруженных торговых судна Ост-Индской компании. Во время Второго боя у Финистерре 14 линейных кораблей контр-адмирала Эдварда Хока захватили 6 из 8 линейных кораблей и 1 вооруженное торговое судно, сопровождавшие другой французский конвой. Во время боя у Гаваны 1 октября 1748 года 7 линейных кораблей контр-адмирала Чарльза Ноулза атаковали эскадру из 8 испанских линейных кораблей, захватили 1 корабль, а еще один испанский корабль выбросился на берег и был сожжен собственным экипажем.
Опыт Первого боя у Финистерре показал исключительную важность дополнительных инструкций, выпущенных Хоком в августе 1747 года, вскоре после того как он стал командующим Флотом Канала. Историки подозревают, что эти 15 статей на самом деле были сформулированы Ансоном, однако они прекрасно отвечали взглядам самого Хока. 3 важнейшие статьи резко увеличивали наступательный потенциал флота в бою с численно уступающим противником. Корабли, оказавшиеся впереди или позади вражеской колонны, должны были покинуть строй, не ожидая специального приказа, что шло вразрез со статьей 21 «Боевых инструкций». Они должны были подвергнуть продольному огню голову или хвост вражеской колонны. В случае общей погони корабли, обогнавшие свои главные силы, должны были выстроиться в кильватерную колонну в соответствующем порядке, не только для того чтобы навязать бой вражескому арьергарду, но также для того, чтобы попытаться перехватить и остановить его авангард, пока не подойдут отставшие британские корабли. После этого корабли авангарда должны пристроиться к общей кильватерной колонне, не соблюдая предписанного ранее порядка следования мателотов. Эти статьи были добавлены к инструкциям в 1756 году. Однако они касались лишь тех случаев, когда противник уступал британской эскадре в силах или спасался бегством. Проблема разгрома равной по силам эскадры, принявшей бой, так и осталась неразрешенной.
Впрочем, не только специфика плавания под парусами и «Боевые инструкции» повинны в нерешительном характере правильных сражений. Эти факторы создавали ряд серьезных трудностей, которые были усугублены неразвитой системой сигнализации. Существующие сигналы были пригодны лишь для указания статей инструкций по кораблевождению и ведению боя. Недостатки связи имели место в 5 из 13 нерешительных сражений в период с 1744 по 1782 год (Тулон, Минорка, Уэссан, Мартиника 1780 год, Вирджиния Кейпс). Они также смазали 2 из 6 побед в сражениях на общую погоню (Гавана и бухта Лагуш).
Впрочем, следует отметить, что в XVIII веке французские сигналы тоже не представляли собой логичной системы, хотя все-таки превосходили британские сигналы, потому что детально разработанные таблицы позволяли французским командирам передавать более разнообразные приказы. Но затем французы повернули не в ту сторону. В 1740-х годах старший морской офицер на службе Ост-Индской компании граф Маэ де ля Бурдонне создал числовой код, использующий 10 вымпелов. Он позволял передавать многие тысячи сигналов. Бурдэ де Виллюэ, еще один офицер Ост-Индской компании, в 1765 году опубликовал книгу «Le manoeuvrier» с изложением этой системы. Командованию французского флота была предоставлена возможность ввести гибкую систему сигналов, не слишком отличающуюся от современной. Вместо этого оно предпочло практически всеобъемлющую и такую же чудовищно сложную традиционную систему сигналов, разработанную флотским офицером шевалье де Павильоном. Французский флот продолжал использовать свод сигналов Павильона или аналогичные системы долгое время после того как Королевский Флот принял гораздо более практичную числовую систему.
После долгого периода застоя в области тактики в конце века произошел прорыв, который во многом был обусловлен стечением обстоятельств. Возможно, самым главным стало всеобщее понимание того, что сохранение строя кильватерной колонны является хорошим способом не проиграть бой, однако это далеко не самый лучший способ выиграть его. Иногда задержки, вызванные необходимостью выстроить флот, позволяли противнику вообще уклониться от боя. Наконец, как однажды заметил лорд Хоу, «в некоторых случаях наша профессия оправдывает, если не прямо требует, более серьезного риска, чем обычно принято». Это мнение стало всеобщим после Американской революции, что подтвердил третий громкий судебный процесс над адмиралом Огастесом Кеппелом, командующим Флотом Канала в бою у острова Уэссан 27 июля 1778 года.
Тактический сценарий этого боя поразительно походил на бой возле Тулона. В течение 4 дней Кеппел, имевший 30 линейных кораблей, пытался занять позицию, с которой можно было бы атаковать французский флот примерно такой же численности. Французы вышли из Бреста, как они полагали, в учебное плавание… Наконец, утром 27 июня Кеппел получил шанс. К этому времени его строй был уже немного растрепан. Корабли и целые эскадры шли с нерегулярными интервалами и не держались в кильватерной струе авангарда. Хотя французы сохраняли почти идеальный строй, Кеппел, не колеблясь, начал бой. Сначала шел бой на параллельных курсах, но после серии сложных маневров к концу дня британский арьергард оторвался от флота. Хотя Кеппел несколько раз сигналом приказывал ему присоединиться к главным силам, чтобы можно было возобновить бой, прошло несколько часов, прежде чем это удалось сделать. Но к этому времени контакт с противником был потерян.
Обвинение против Кеппела включало пункты, предъявленные и Мэтьюзу, и Бингу. Сначала говорилось, что Кеппел атаковал противника, не выстроив линию кордебаталии, как Мэтьюз, что было совершенно справедливо. А четыре пункта говорили, что он, как Бинг, не сделал всего возможного для разгрома врага. Суд оправдал Кеппела по всем 5 пунктам. Его приговор был с восторгом встречен всеми офицерами Королевского Флота, которые поняли, что командир больше не рискует своей карьерой, проявляя инициативу.
Еще более сильный толчок изменениям тактики дал блестящий пример боя у островов Всех Святых 12 апреля 1782 года, когда адмирал сэр Джордж Ансон прорезал французскую линию в 3 местах. Этот маневр не был заранее подготовлен и был отчасти вынужденным, однако это не уменьшает влияния, оказанного им на развитие тактики. Флоты противников вели бой на параллельных курсах возле Доминики, чуть южнее группы островков, названных островами Всех Святых. Внезапно зашедший ветер вынудил французов повернуть прямо на англичан, чтобы не налететь на камни. В строю французов возникли разрывы. Командир флагманского корабля Роднея сэр Чарльз Дуглас убедил его использовать эту возможность для прорыва линии противника. После некоторых колебаний адмирал согласился. Его флагман и 5 следовавших за ним кораблей прошли сквозь строй французов. В густых клубах порохового дыма следующий мателот повторил этот маневр, лишь в последний момент обнаружив, что его со всех сторон окружают враги. 12 кораблей британского арьергарда сделали то же самое. Бой не превратился в свалку. Британские корабли просто прошли сквозь строй французов. Однако продольный огонь нанес французским кораблям тяжелые повреждения, строй французской эскадры сломался, и в ходе последующей погони англичане захватили 5 линейных кораблей. Первый тактический успех Королевского Флота в правильном бою после Барфлера показал, чего может добиться флот, не связанный требованием непременно сохранять правильный строй. После 1783 года о старых «Боевых инструкциях» уже ничего не было слышно.
