Эта категория агентов у кагэбэшников называлась «ласточками».
С одной такой «ласточкой» Кротков и свел Дежана. Тот клюнул на приманку, закрутил с красоткой роман, ну а дальше вся операция была разыграна уже как по нотам.
Сергей Хмельницкий не случайно умалчивает о том, кем был отец Элен Пельтье. Без этого умолчания его иронический пересказ истории, рассказанной в романе Андрея, был бы невозможен.
Пересказывает он ее, как это уже было мною отмечено, не просто в ироническом, а в откровенно издевательском, глумливом тоне:
...
Лето 1952 года. Элен закончила университетское образование и, улизнув с помощью А. Д. из капканов и сетей органов, вернулась в родной Париж. Однако органы не сдаются. Элен им очень нужна. Упустив ее из-под носа в Москве, они норовят добыть ее за рубежом. Затраты их, естественно, не смущают. И вот А. Д. – сам-три, в пустом бомбардировщике, в сопровождении двух гебистов – мчится в Вену, куда должна приехать Элен.
Грандиозная операция! Бомбардировщик с тремя личностями на борту – в Вену и назад – не копеечное удовольствие. Младший из гебистов – майор, значит старший – как минимум подполковник. По всему видать – задумано что-то нешуточное, государственно важное. Что-то они с бедной жертвой сделают – застрелят? выкрадут? завербуют? Ах, Боже мой!
(Сергей Хмельниций. Из чрева китова // 22, 1986. № 48)
Если читатель не знает, кем был отец Элен, такой каскад иронии, пожалуй, и впрямь может ему показаться вполне уместным, во всяком случае, оправданным. В самом деле: такая сложная и дорогостоящая операция («не копеечное удовольствие») – и все это ради того, чтобы завербовать (выкрасть? или даже застрелить?) ничем не примечательную французскую студентку? Смешно!
Иное дело – иностранный дипломат, к тому же весьма высокого ранга. В этих случаях «контора» не останавливалась ни перед какими затратами:
...
Сценарий прогулки был разработан самым тщательным образом. В их распоряжение был передан милицейский катер вместе с милиционером, которому предстояло отвезти всю компанию на Химкинское водохранилище. Катер был предварительно перекрашен и основательно переоборудован. В специализированных магазинах КГБ были закуплены вина, сыры, фрукты, пирожные, а также солидное количество шашлыка… Катер пристал к небольшому пустынному острову, где чекисты вместе со своими гостями прекрасно провели время, прогуливаясь по берегу, купаясь и дегустируя блюда с кухни КГБ.
На обратном пути благодаря выпитому вину и коньяку все смеялись и пели. Когда катер причалил к пристани Речного вокзала в Химках, госпожа Дежан пригласила своих друзей в посольство на празднование Дня взятия Бастилии…
Через три дня Кротков позвонил госпоже Дежан, чтобы пригласить ее на новую встречу. «В пятницу я организую ужин, – начал он. – Господин посол произвел большое впечатление на моих друзей, и вы бы оказали мне большую честь, если бы смогли убедить его прийти на этот вечер».
Для проведения операции КГБ снял главный зал ресторана «Прага» и выложил на угощение немалую по тем временам сумму в 900 рублей.
(Д. Бэррон. КГБ сегодня. 1984)
И все это – только для того, чтобы свести, познакомить посла с подготовленной для него «ласточкой». А чтобы реализовать весь свой план, чекистам понадобилось разработать и реализовать десятки (если не сотни) таких операций.
Конечно, «обработка» посла требовала и бо´льших усилий, и бо´льших затрат, чем попытка втянуть в свои сети военно-морского атташе. Тем более что в какой-то момент операция по вербовке Дежана приняла новый, неожиданный для КГБ оборот. В мае 1958 года советские разведчики в Париже предупредили, что вскоре генерал де Голль должен снова вернуться к власти. Руководители КГБ предполагали, что в таком случае Дежан – один из приближенных генерала – неминуемо должен получить важный государственный пост.
...
«Теперь значимость этой операции увеличилась для нас в десятки раз», – сказал Кроткову, вызвав его на встречу для постановки задания, курирующий его ответственный оперативный сотрудник КГБ. Но тут же добавил:
«Посол – наша главная цель. Но нас также интересует помощник военно-воздушного атташе Франции».
Возможность завербовать военно-морского атташе посольства Франции в СССР, надо полагать, представляла для советских разведчиков и контрразведчиков не меньший интерес, чем задание запутать в свои сети даже не самого военно-воздушного атташе Франции, а всего лишь его помощника.
А Элен так и не поняла,
почему Андрей не захотел пойти ей навстречу и, несмотря на ее запрет, все-таки сохранил в тексте своего романа упоминание о месте работы и должности ее отца. И, когда узнала об этом, обиделась на него
смертельно. Обиделась настолько, что порвала с ним всякие отношения.
Но как только прочла клеветнический опус Хмельницкого, как только дошло до нее первое веяние готового вот-вот разразиться скандала, она сразу же забыла эту свою обиду. И написала Андрею письмо – предоставив ему право немедленно его опубликовать (что и было сделано), – в котором горячо подтверждала, что да, все было именно так, как это описано в его романе.
Да, Андрей сразу открылся ей и определил, какой линии поведения ей следует держаться, чтобы не попасть в расставленную для нее чекистами ловушку.
Да, она выполнила все его указания. Да, да, она и Серёжу заставила поверить, что они с Андреем рассорились. И укрепила таким образом в глазах чекистов придуманную и разработанную Андреем версию.
И в Вене тоже все было точно так, как об этом рассказал Андрей в своем романе.
Да, да, у них было заранее условлено, что если в письме или телеграмме от него, которую она получит, будет слово «обязательно» (скажем, «обязательно приезжай»), то это будет означать, что приезжать ни в коем случае не надо. Но она об этом забыла – и приехала. И Андрей сразу же потребовал, чтобы она зарегистрировала свой приезд во французской комендатуре. И настаивал на том, чтобы она надолго в этой Вене не задерживалась, упрямо торопил ее с отъездом. И как она сперва не понимала, почему, только-только встретившись, сразу должны расстаться. А потом поняла, что это он спасал ее. И спас. Сумел сорвать и эту чекистскую операцию…
Все это Марья рассказала мне тогда гораздо подробнее, чем я сейчас вспомнил и пересказал.
А закончила она этот свой рассказ так:
– Теперь ты понимаешь, почему я сказала, что нам не огорчаться, а радоваться надо, что все так вышло? Ведь мы старые люди, могли умереть. И Элен тоже. И тогда это пятно на нас бы и осталось. А так все получилось очень хорошо. После заявления Элен эта гнусная клевета к Андрею уже никогда не прилипнет!
Она ошиблась
Эта гнусная клевета к Андрею – и к ней, разумеется, тоже – все-таки прилипла. И надолго.
