День закрытых дверей
Слова благодарности
Прежде всего мне нужно поблагодарить чудесных людей. Мою жену, Ребекку, которая помогала всем, чем только могла. Люблю тебя, Бекка. Линда Аллен, Марша Маркланд, Анна Коттл и Мэри Элис Кир – самые толковые читатели и добрейшие люди. Моя писательская группа – Шэннон Ричардсон, Дайна Ливитт, Сьюзан Тирпак, Даг Уокер и Ричард Коч – предоставили необходимую информацию и помогали представить книгу так, чтобы ее могли читать и те, кто не читал «Пустошь. Дом страха». Богиня веб-сайтовского дизайна, Бет Тендалл, помогла сохранить мое присутствие в Интернете с изяществом и юмором. Сэнди Грин должна стать моим рекламным агентом в Северной Каролине. Энди Смит и Анна Уокер предоставили ценные сведения. Билл Смит объяснял, что такое гипноз, и едва не усыпил меня. Двойная благодарность чудесному писателю и изобретателю, Дагу Уокеру, показавшему, как изготовить домашний электрический стул. Мастеру фотографии, Полу Пеннингтону, – за фото автора. Овации достоин детектив Арт Холланд, проведший меня через все стадии уголовного расследования и помогший развязать важный узел в сюжете. Спасибо брату Джордану – за вдохновение и помощь с последними страницами. И, наконец, благодарственный поклон всем, кто работает в книжном магазине «Мария» в Дуранго, штат Колорадо.
Лютер
Для всех ангелов, живущих в этом городе,
Хотя они постоянно меняют форму,
Каждую ночь мы оставляем
Немного холодных картофелин
И чашку молока на подоконнике.
Обычно они живут в небесах,
Где, между прочим, возбраняется плакать.
Они помыкают луной, как вареным бататом.
Млечный Путь – то их наседка
со множеством птенцов.
Когда наступает ночь, коровы ложатся,
Но луна, этот большой бык, встает.
Энн Секстон «Запертые двери»
[1]
Глава 1
Заголовок на странице «Искусство и досуг» гласил: «Готовится переиздание пяти триллеров предполагаемого убийцы Эндрю З. Томаса».
Увидев его имя, Карен Прескотт выронила «Нью-Йорк таймс» и подошла к окну.
Утренний свет вливался в ее тесный офис, захламленный письмами с запросами, главами-пробниками, сложенными в две стопки на полу возле письменного стола, и ящиком с гранками, задвинутым под горизонтальный шкаф. Глядя из окна, она видела растворяющийся туман и ползущие по Бродвею машины, только что появившиеся в разрыве облаков.
Прислонившись к книжной полке, на которой стояло немало книг, доведенных до публикации под ее непосредственным руководством, Карен поежилась. Ее всегда расстраивало любое упоминание имени Эндрю.
На протяжении двух лет ее связывали с популярным автором романтические отношения. Мало того, она даже жила с ним, когда он писал «Синее убийство», в том самом домике на озере в Северной Каролине, где впоследствии нашли многих из его жертв.
Она считала проявлением латентного дефекта личности тот факт, что не заметила в Энди ничего мрачного и зловещего, не считая разве что некоторой склонности к уединению, затворничеству.
Боже, а ведь я едва не вышла за него замуж.
Карен представила Энди на встрече с читателями в том книжном магазине в Бостоне, где они впервые встретились. А еще – в банном халате в кабинете, пишущим что-то, когда она принесла ему чашечку свежесваренного кофе («френч роуст», конечно). В хлипкой гребной шлюпке посредине озера Норман, где они занимались любовью.
Карен подумала о его покойной матери.
Об эксгумированных телах в его доме у озера.
Вспомнила его фотографию на сайте ФБР.
Они поместили там самую последнюю, черно-белую, на которой Энди, в спортивном пиджаке, сидел задумчиво на краю пирса.
В какой-то момент Карен перестала думать о нем как об Энди. Теперь он был Эндрю Томасом и воплощал в себе все ужасные образы, которые вызывала каденция этих четырех слогов.
В дверь постучали.
На пороге, в своем лучшем костюме, стоял Скотт Бойлин, издатель литературного импринта «Айс блинк». Наверняка собрался на вечеринку в «Даблдей», решила Карен.
Он улыбнулся и помахал пальцами.
Она сложила руки на груди и приняла серьезный вид.
Боже, Скотт выглядел сегодня изумительно – высокий, подтянутый, с густой шапкой черных волос, облагороженных имитациями серебра.
В его присутствии она чувствовала себя маленькой. В хорошем смысле. Самой Карен не хватало совсем чуть-чуть до шести футов, и лишь немногие мужчины смотрели на нее сверху вниз. Ей же нравилось смотреть снизу вверх на Скотта.
Они встречались последние четыре месяца – тайно. Карен даже дала ему ключ от своих апартаментов, где они валялись по воскресеньям в постели, читая рукописи и бросая на простыни заляпанные кофейными пятнами страницы.
Однако прошлым вечером Карен засекла его в баре в Сохо с прелестной молоденькой стажеркой. На деловую встречу их рандеву явно не тянуло.
– Пойдем со мной на вечеринку. Потом посидим в «Иль пьяцца». Поговорим, разберемся. Это вовсе не то, что ты…
– У меня кучи непрочитанного. Надо нагонять.
– Не надо, Карен, не будь такой. Ну же…
– Не думаю, что это самое подходящее место для такого разговора, так что…
Скотт резко вдохнул через нос, и дверь за ним захлопнулась.
* * *
Когда сотовый заиграл мелодию «Staying Alive»
[2], Джо Мак подкреплялся кебабом, и его круглые розовые щечки едва не лопались от жратвы, которую он заталкивал в себя.
– Это Джо, – сказал он.
– Привет… э… послушай, у меня тут интересная проблемка.
– Какая?
– Я в своей квартире, но не могу открыть замок изнутри.
– Так ты в ней заперт. – Джо Мак проглотил изрядный кусок кебаба.
– Совершенно верно.
– Какая квартира? – Он даже не попытался скрыть раздражение.
– Двадцать два одиннадцать.
– Фамилия?
– Э… Я, собственно, не живу здесь. Друг Карен Прескотт. Она…
