– И как ты считаешь, что именно?
– Он казался… счастливым, я думаю. Счастливей, чем я когда-либо видела. Ну… может, не «счастливым». Умиротворенным. Я видела его таким единственный раз.
Отец кивнул:
– Именно так. Он был смелым мальчиком с добрыми намерениями. Но если бы ему не подвернулась ты, он бы нашел себе другой объект для мученичества. – Он внимательно следил за ее реакцией. – Или умер бы, оплакивая его отсутствие.
– Говоришь, он таким родился?
– Отчасти. У него был потенциал. Некоторые люди обладают колоссальной способностью испытывать вину, заслуженную или нет. Смерть друга лишь закрепила ее в Стиве. К моменту вашей встречи уже почти ничего нельзя было поделать.
– Да, – сказала она. – Это один из вопросов, которые я хотела обсудить с тобой. Я занималась. Думаю, я смогу…
– Что? – мягко спросил отец. – Все исправить? Сделать так, чтобы вы могли быть вместе?
– Нет! Не в этом смысле. Я имею в виду, может… но дело не в этом.
– А в чем же?
– Он был моим другом, – тихо ответила Кэролин.
– Ты пыталась говорить с ним?
Она кивнула.
– И что из этого вышло?
– Он был… добрым. Сочувствующим. По крайней мере, именно это слово он постоянно использовал. Но…
– Но?
Кэролин вздохнула.
– Но кроме сочувствия, ничего не было. Все вышло не так, как в детстве. У нас не осталось ничего общего. Нас разделяла пропасть. Мы использовали одни и те же слова, но они имели разное значение, и… и я не смогла придумать, как это исправить.
– Не удивительно. Вы прожили совершенно разные жизни. – На мгновение глаза Отца затуманились. – Но мне жаль. Я действительно понимаю, что ты чувствуешь.
– Что же мне делать?
Отец покачал головой:
– У меня нет ответа на этот вопрос, Кэролин. Однако, на мой взгляд, у тебя осталось три варианта. – Он поднял палец. – Во-первых, ты можешь изменить прошлое. Сделать так, чтобы Стив с самого начала стал пелапи.
– Я думала об этом.
– И?
– Я не уверена. Я понимаю, почему ты вырастил нас – вырастил меня – именно так, но… иногда…
– Знаю, вам пришлось нелегко. Мне жаль, Кэролин. Иного пути не было.
– Я понимаю. Но не уверена, что хотела бы подвергнуть этому Стива. Не уверена, что хотела бы подвергнуть этому кого-либо. – Она вздохнула. – А второй вариант?
– Ты можешь отречься, – сказал Отец. – Сделать так, чтобы вы все выросли американцами. Вы со Стивом могли бы вырасти вместе. В тишине. В покое.
Кэролин обдумала эту идею: что произойдет, если убрать ее из картины? Почти наверняка первым начнет действовать Герцог. Однако Барри О’Ши и Лизель не станут просто стоять в сторонке, пока Герцог уничтожает разумную жизнь, – им же нужно чем-то питаться. Старым врагам придется объединиться против него, хотя бы на время. Кэролин нахмурилась. В любом случае, люди скоро…
Она почувствовала, что Отец смотрит на нее. С легкой улыбкой.
– И… что будешь делать ты? Если я отрекусь.
Отец пожал плечами.
– Мне придется снова взяться за поиски нового преемника. Я так долго присматривал за этим миром, что вряд ли смогу смириться с его гибелью. – Он сдержанно, жестоко улыбнулся. – Можешь считать меня сентиментальным.
Кэролин моргнула.
– Как скажешь. А что это означает в практическом смысле?
– Хм-м-м. Честно говоря, понятия не имею. На то, чтобы выделить ваши родословные, ушла уйма времени, и еще больше ушло на то, чтобы собрать вас всех в Гаррисон-Оукс. Я мог бы снова заняться чем-то подобным. – Он упрямо сжал губы. – А может, начать с нуля? С первозданной глины? Может, я бы… ладно, не имеет значения. В любом случае, в этот раз все было бы сложнее, и без вашего участия. Я имею в виду всех вас. В День труда тысяча девятьсот семьдесят седьмого года все получили бы удовольствие от барбекю и разошлись бы по домам, с солнечными ожогами и отяжелевшими желудками. Несколько дней спустя кто-нибудь заметил бы, что старый мистер Блэк пропал, и на этом бы все и закончилось. – Он посмотрел на нее. – Ты этого хочешь?
Пару раз Кэролин об этом задумывалась.
– Как ты считаешь, какими бы мы стали? Без Библиотеки? Без тебя?
– Мне известен точный ответ. Хочешь его услышать?
– Да, пожалуйста.
– Ты была тихой, – сказал Отец. – Немного робкой. В старших классах вы со Стивом были парой. Лишили друг друга девственности после выпускного, но долго это не продлилось. – Он пожал плечами. – В конце концов вы оба вступили в брак с другими людьми. Но остались друзьями. Поддерживали связь, пока вам не перевалило за сорок.
– Чем я занималась?
– Чтобы заработать на жизнь?
Она кивнула.
– Вообще-то ты была библиотекарем, – ответил Отец. – Американским.
Кэролин фыркнула:
– Серьезно?
Отец тоже усмехнулся:
– Серьезно. Такое нарочно не придумать. Ты прожила хорошую, тихую жизнь. Работала в Университете Орегона. Отлично разбиралась в служебных интригах, но редко сталкивалась с серьезными вызовами. После рождения второго ребенка ты немного поправилась, а потому начала участвовать в триатлонах.
– Что это?
– Нечто вроде гонки. Сначала плывешь, потом бежишь, потом едешь на велосипеде.
– О.
Отец ухмыльнулся.
– А в свободное время ты учила французский.
– Ха! Успешно?
– Приемлемо. Словарный запас и грамматика были вполне пристойными, но вот акцент – просто ужасным. Однако ты так и не попала в Париж. Рак щитовидной железы в пятьдесят девять.
– Вот как. – Кэролин задумалась. – А третий вариант?
– Ты можешь отпустить его. – Отец подождал, но она молчала. Наконец он сказал: – Что ж, подумай об этом. Что еще ты хотела бы обсудить?
– Прошу прощения?
– Ты сказала, что Стив – один из вопросов, которые ты хотела обсудить со мной. Каковы остальные?
– Да. Точно. Думаю, я понимаю, что ты сделал – в смысле, обучил меня, – но по-прежнему не понимаю, почему. И что ты имел в виду, когда говорил про пенсию? Ты что, собираешься просто купить кемпер и отправиться в Бока-Ратон или что-то вроде…
Отец рассмеялся:
– Не совсем. Сколько, ты говоришь, прошло? Около года?
– Наверное.
– На каких каталогах ты сосредоточилась?
– В первую очередь – на стратегии и тактике. Кью тридцать три Север пришел в движение, и Лесной Бог тоже зашевелился. У него есть жрица, которая… Забудь. Теперь это не твои проблемы.
