– Черт, черт, черт!
Он подумал, не позвонить ли Кэролин, но времени не было. Крупный лев сделал еще шаг назад, снова рыкнул. Ротвейлер прыгнул на него, и лев ударил пса, отшвырнув в толпу собак. Львица снова оглянулась. Стив готов был поклясться, что в ее глазах сквозил упрек. Кажется, пару лет назад на «Ютьюбе» было видео про дружбу львов с какими-то английскими парнями, истерически подумал Стив. А, пошло все в задницу.
Он открыл дверь.
Львица посмотрела на него. Может, Стив обманывал себя, но ему показалось, что с благодарностью.
– Давайте сюда! Чего вы ждете?
Она попыталась прыгнуть, но поврежденная задняя нога подвела ее. Львица шлепнулась брюхом на кирпичные ступени крыльца, подтянулась. Самец не был ранен, но ждал, пока она окажется внутри. Некоторые собаки подобрались к нему совсем близко. Он отогнал их взмахами могучей лапы и, подумал Стив, силой характера.
– Давай!
Лев развернулся и двумя быстрыми прыжками заскочил в дом. Стоявший за дверью Стив попытался захлопнуть ее, но ему помешали собаки. Две борзые успели просунуть головы между дверью и косяком. Они скалились и щелкали зубами. Стив пнул их здоровой ногой, держась за дверь. В итоге верхняя борзая то ли потеряла сознание, то ли умерла. Стив немного ослабил хватку, и вторая борзая отступила. В итоге ему таки удалось закрыть дверь; собаки толпились снаружи, но почему-то лишь две-три поднялись на крыльцо. Они тщетно скребли дверь когтями.
Стив дважды проверил, что язычок замка вошел в паз, потом отпустил ручку. Запер ее и на всякий случай задвинул щеколду. Снаружи собаки с лаем карабкались на дверь. Стив прислонился к стене и обернулся, чтобы посмотреть, собираются ли львы сожрать его немедленно.
Они не собирались. Они вообще не обращали на него внимания. Львица рухнула на пол в гостиной. На ее левой задней лапе не хватало большого куска мышц. Кровь не лилась ручьем, но сочилась из раны ровной струйкой. Кровавый след тянулся по коридору.
Точно, подумал Стив. Медикаменты. Осторожно, то и дело поглядывая на львов, он прохромал в гостиную. На улице еще вовсю сияло солнце, но изнутри казалось, будто наступили сумерки. Плотные шторы закрывали все окна, свет не горел. Стив пошарил по стене, наткнулся на выключатели и щелкал ими наугад, пока один не сработал. Одинокая слабая лампочка зажглась под потолком, ее тусклый желтоватый свет затеняли трупики мертвых насекомых.
– Блин, – сказал Стив.
Гостиная представляла собой пустую коробку размером с гараж на две машины. Вся мебель была сдвинута в угол – диван криво стоял на боку, расплющенный абажур выглядывал из-за треснутой книжной полки, ножки журнального столика напоминали пальцы скелета. На грязном ковре выделялось более чистое пятно, – след от дивана.
Фотографии и картины тоже были свалены в кучу, однако в комнате имелись другие украшения. Стены покрывали грубые рисунки, напоминавшие художества талантливого дошкольника. Нет, не дошкольника. Скорее, пещерного человека.
Эти рисунки были выполнены в первобытном примитивном стиле, но изображали не животных. По большей части. Тут и там виднелись четвероногие создания, вероятно, собаки. Однако в основном «наскальная живопись» была посвящена реалиям современности: Стив заметил коричневый квадрат фургона «Ю-пи-эс», маленькую машину с характерным знаком на крыше и рядом с ней человечка – ручки-ножки-палочки – с пиццей в руках. Почтовый фургон. Баскетбольное кольцо. Велосипед. Но среди мгновенно узнаваемых и вполне привычных символов американской жизни присутствовали непонятные предметы: черная пирамида, желтый бык, чьи бока облизывали языки пламени, злой кальмар, покачивающийся на зеленых волнах.
Стив нашел медикаменты, о которых упомянула Кэролин, аккуратно сложенными в углу напротив мебели: две упаковки воды «Дэсани», упаковка стерильного бинта «Джонсон-энд-Джонсон», две большие коробки «Бэнд-эйд», полиэтиленовый пакет с вяленой говядиной, нечто вроде коробки для рыболовной снасти с красным крестом. В простом белом ящичке лежали менее понятные предметы, тщательно завернутые в старое свадебное платье: три глиняных горшка, пенопластовый поднос со стеклянными ампулами, крошечные баночки с порошком. Выглядит свежим, пролежало здесь не больше одного-двух дней. Стив подошел, открыл бутылку воды, жадно отхлебнул. Затем вскрыл коробку «Бэнд-эйд», достал кусочек пластыря и заклеил маленький укус на пальце. «Амоксициллин», – гласила надпись на другой коробке. Стив открыл ее и увидел дюжину шприцов.
– О, здравствуйте!
Стив испуганно обернулся. Пожилая женщина лет шестидесяти пяти, в юбке-брюках с пурпурным цветочным рисунком. Женщина была очень бледной, ее губы имели синюшный оттенок.
– Я так рада вас видеть! Вы не зайдете? Могу я взять ваше пальто?
– О… привет. Я не знал, что тут кто-то есть. Простите за вторжение. Правда. Там собаки…
– Вы не зайдете?
– Я не… – Стив замолчал, пристально посмотрел на женщину. Подумал о том, как старательно старик на лужайке изображал глухоту, показывая на газонокосилку, снова и снова, будто в первый раз. Может, это его жена? Они прекрасно подходят друг другу.
– Вы не зайдете? – снова спросила она. – Я так рада вас видеть. – Лев подошел к женщине, обнюхал ее. Она посмотрела на пятисотфунтовую кошку, пачкавшую кровью коридор, потрепала густую пыльную гриву. – Могу я взять ваше пальто?
Лев оглянулся на Стива и с сомнением рыкнул.
Стив покачал головой:
– Понятия не имею, дружище.
Лев махнул хвостом, соглашаясь, словно уловил – возможно, не слова, но суть мыслей, основную идею. По какой-то причине Стиву это показалось смешным. Его смешок побудил женщину снова поинтересоваться, может ли она взять его пальто, и он рассмеялся в полный голос, громко и протяжно.
Кажется, он тоже начал улавливать основную идею этого идиотского дня.
Глава 8
Холодный дом
i
Секретаршей была чернокожая дама средних лет, с приветливым лицом и ледяными глазами. Она следила за приближением Эрвина, как пантера за козлом, пришедшим на водопой. За спиной дамы высокое окно выходило в ухоженный сад. Эрвин с неподдельной тоской посмотрел в это окно. За ним было ясно и солнечно, прохладно, но не холодно – возможно, лучший день осени. Эрвину хотелось сейчас гулять по лесам, шагая сквозь шуршащую листву.
Вместо этого он положил на стол секретаря свой бейджик посетителя.
– Я Эрвин. – Он ткнул большим пальцем в изогнутую дверь справа. – Мне сообщили, что он желает меня видеть.
– Какой Эрвин? – осведомилась секретарша, проводя пальцем по списку имен. Эрвин не ответил. Его фамилия была на бейджике. Секретарша просто вела себя как стерва.
