– Дао. Это по-китайски. Я имел в виду, что это было бы неправильно.
– О. Твое произношение.
– Что?
– Не важно. Но ответ на твой вопрос – да. Оно должно действовать на львов.
Стив долго молчал.
– Ты еще там?
– Что? Да. Извини. Я пытался представить, как засовываю что-то в задницу льву. Кажется, я к этому еще не готов.
– Ну… решать тебе. Как я уже говорила, теперь мы можем найти им замену. Но они не причинят тебе вреда. Они дали слово.
– Понятно. Значит, дали слово. Тебе?
– Не мне. Моему брату.
– Жуткому громиле?
– Нет. Другому. Майклу. Он поговорил со львами. Велел им присматривать за тобой.
– Поговорил со львами?
– Да. Мы заключили сделку. Они будут защищать тебя, как собственного львенка.
– Может, они пообещали это просто из вежливости.
– Нет, – серьезно возразила Кэролин. – Пусть Дрезден изгнанник, но он по-прежнему король. В его языке слово «обещание» означает «кость, которую нельзя сломать». Он сдержит его.
Стив задумался. Когда он снова заговорил, его голос уже не был таким насмешливым.
– Как скажешь. Похоже, именно это они и делают. Вообще-то я и сам почти догадался, что они не причинят мне вреда. – Он помедлил. – Просто нужно некоторое время, чтобы такая идея уложилась в голове. Проснувшись сегодня утром, я считал львов опасными.
Стив потрепал Дрездена по гриве и предложил ему остаток вяленой говядины.
Большой лев обнюхал мясо, потом осторожно взял его, обнажив клыки толще большого пальца Стива.
– Но эти два кажутся нормальными ребятами. Сегодня мы нанесли мощный удар по предрассудкам. – Ему в голову пришла еще одна мысль. – Ты случайно не знаешь имя львицы?
Кэролин ответила не сразу. Потом он услышал глубокое, низкое рычание, неотличимое от львиного. Вскинув брови, Стив отодвинул телефон от головы. Лев заинтересованно поднял голову на звук.
– У тебя там что, еще один лев?
– Нет. Это была я. Это ее имя.
– О. – Стив помолчал. – Вряд ли я смогу правильно его произнести.
– Вероятно, не сможешь. Теоретически я тоже не могу.
– Что ты имеешь в виду под «теоретически»? Я только что…
– Не имеет значения. Нужна некоторая практика. И небольшая операция, чтобы получилось то, что нужно. Но… ты можешь звать ее Нагасаки. Сокращенно – Нага. Так делал парень, который их похитил. Эти имена им не нравятся, но они их знают. Они поймут, кого ты имеешь в виду.
– Значит, Дрезден и Нагасаки. Мило. Они женаты – или как там это называется?
– Нет. Нага – львенок Дрездена.
– Слегка великовата для львенка.
– Она его ребенок. И вырастет еще больше. Будет расти еще пару лет.
– Если проживет так долго.
– Что ты имеешь в виду?
– Как я уже говорил, она потеряла много крови. А я не могу никуда выйти из-за собак. Снаружи их не меньше двух сотен. Как ты собираешься вытащить меня отсюда?
– Мы пойдем пешком. Но не раньше завтрашнего дня.
– Она… Нага… она не продержится до завтра. И что это, черт побери, означает – «мы пойдем пешком»? Я думал, ты не в состоянии…
– Обсудим это, когда я доберусь до тебя. Возможно, я смогу…
– А ты не могла бы поменять свое расписание? Эта львица… она спасла мне жизнь. – На мгновение он увидел лицо Джека в дыре в крыше аптеки, в темноте, из которой ему уже никогда не выбраться. Иди. Я догоню.
– Прости, Стив, но не могу. И львица не имеет значения.
– Ага, ну да, может, она имеет значение для меня. – Он нажал отбой. – И пошла ты в задницу.
Она позвонила снова, затем еще раз. После третьего раза он выключил телефон.
ii
Когда он повесил трубку, львица – Нага, подумал Стив, ее зовут Нага – была еще в сознании, но на грани обморока. Несмотря на все его усилия и ее потрясающую выносливость, кровь по-прежнему сочилась из-под повязок. Более того, похоже, ей стало хуже. Повязки явно причиняли Наге боль, но она не срывала их, даже не рычала.
Значит, они говорили со львами. Он почти в это верил. Не совсем, но почти.
А может, в глубине души он действительно верил, потому что, поднимая толстые складки на морде Наги, чтобы проверить капиллярную реакцию, Стив не испытывал страха. Он не был ветеринаром, но у него жило много собак, одну из которых сбила машина. Он знал, что верный способ определить потерю крови у животных – надавить большим пальцем на десны и посмотреть, как быстро восстановится цвет. Если быстро, это хороший знак. Если медленно, как у Энджи, когда ее сбила машина, – не слишком хороший.
Стив решил, что Нага в лучшем состоянии, чем была тогда его Энджи, но это ненадолго.
Поэтому в качестве эксперимента он вытряхнул один суппозиторий из маленького глиняного горшочка, который оставила для него Кэролин, и отправился в ванную. Там наклонился и дрожащим пальцем затолкнул суппозиторий себе в задний проход. Когда открыл кран, чтобы вымыть руки, оказалось, что воды нет. Пришлось использовать несколько бутылок «Дэсани» и древний, высохший в камень кусок мыла «Айвори», собиравший пыль на полочке над раковиной. К тому времени как указательный палец перестал вонять дерьмом, Стив почувствовал себя лучше. Намного лучше. Его язык перестал заплетаться. Но ему ужасно хотелось пить. Он опустошил еще две с половиной бутылки воды, прежде чем жажда немного утихла.
Потом Стив со вздохом вытащил пробку из маленького глиняного горшочка и вытряхнул еще один суппозиторий.
– Кис-кис-кис, – тихо прошептал он.
Дрезден вопросительно посмотрел на него.
– Ерунда, – сказал Стив. – Дурацкая шутка.
Он прохромал через гостиную. Нага лежала в большой луже собственной крови. Он не хотел садиться в нее и пачкать штаны, а раны на лодыжке и голени не позволяли опуститься на корточки. Нага была без сознания, но Стив чувствовал на себе взгляд ее отца, странные желтые огни в тусклых сумерках гостиной.
Вздохнув поглубже для храбрости, Стив согнулся в поясе и поднял хвост Наги, открыв задний проход. Сначала львица не реагировала, но когда Стив приложил маленький белый шарик к сморщенной плоти и протолкнул его внутрь, она вздрогнула. Лоб Дрездена наморщился. Он шагнул вперед и обнажил клыки.
Стив быстро распрямился, продемонстрировав Дрездену пустые ладони.
– Вот и все, – сказал он. – Прошу прощения. – И сделал шаг назад. К его облегчению, Дрезден остался на месте. – Пойду поищу миску. Если сработает, она захочет пить.
