– Какая новость.
– «Милорд Охотник» – это… это почтительное обращение. Более чем почтительное. Это проявление высочайшего уважения. Львы используют его только по особым случаям.
– О. – Стив нахмурился. – Значит, это круто?
– Да, Стив, это очень круто. Это львиный эквивалент твоего лица, высеченного на горе Рашмор. А назвать так человека… потрясающе. Никогда прежде о подобном не слышала. Никогда. Что ты сделал?
Стив заерзал.
– Э-э. Ничего. Правда. – И тихо добавил: – Мы просто болтали.
– О чем?
– О всякой всячине.
– Нага, что он сделал?
Львица лукаво посмотрела на Кэролин:
– Милорд Охотник спасет всех нас. Это было предсказано. Он…
– Нага! – резко оборвал ее Стив. – Мы же договорились, что я с этим разберусь.
Хлестнув хвостом, Нага вновь растворилась в тенях.
– Разберешься с чем? – наигранно веселым голосом спросила Кэролин.
Стив поставил миску с попкорном.
– Ты смотрела новости?
Кэролин мысленно застонала. Во время их последнего разговора она обещала это сделать, причем вполне искренне. Но ее отвлекли слухи о Герцоге, которые надо было пресечь, и…
– Извини. Как-то выскользнуло из головы.
Стив поиграл желваками, однако голос его был спокоен:
– Ничего страшного. Я знаю, что ты занята. Не возражаешь, если мы сейчас их посмотрим? Хочу кое-что тебе показать.
Кэролин выдавила улыбку.
– Конечно.
Стив нажал кнопку, и экран ожил.
– Тебе нравится телевизор? Он такой большой! – Точнее, огромный. Она надеялась, что ему понравится – ведь американцы любят показуху, – но, похоже, Стиву было наплевать.
– Да, отличный телевизор. – Он переключал каналы. – Вот, этот годится. Смотри.
Надпись внизу экрана гласила: «Пищевые бунты в Орегоне». Запись была сделана с ручной камеры в супермаркете. Пустые полки, на полу – кровь. Снаружи, на парковке, сверкали синие мигалки.
– Ты слышала об этом?
– Нет.
– Из Канзаса должен был прибыть поезд с пшеницей, но он вдруг исчез. Может, его угнали? Никто не знает, как можно потерять целый поезд.
– Я могу поискать его, если…
– Спасибо, но я хотел сказать не об этом.
Кэролин почувствовала на себе взгляд Наги, следившей из теней.
– Нет? Тогда о чем же?
– О бунте. Прежде бунты случались редко, раз в десять лет. Теперь – не реже двух раз в день. И становится хуже.
– О? Интересно. – Долгая пауза. Он выжидающе смотрел на нее. – Э-э, и в чем же причина, как ты думаешь?
– Еды почти не осталось. Например, в этом.
Стив не упомянул Дэвида, но она знала, к чему он клонит. И напряглась чуть сильнее.
– Люди напуганы, – сказал Стив. – В Южной Каролине объявился проповедник, который вещает, что наступил Конец света. Некий брат Элгин. Мне он напоминает бешеного опоссума, но многие воспринимают его всерьез. Он говорит, что теперь он губернатор. И вроде как отделился от Соединенных Штатов.
– Это имеет значение?
– Еще какое. Недавно между ним и армией была перестрелка. Танки палили по палате представителей. Брат Элгин выставил живой щит из закованных в цепи студентов. Погибло две сотни человек. Наверное, в конце концов все устроится. Но несколько недель назад мы жили… ну, тихо. Нормально.
Несколько недель назад?
– Ну-ну! И что же, ты винишь в этом меня?
– А должен?
– Конечно, нет! Люди слишком болезненно реагируют.
– Болезненно… – Стив замолчал, побарабанил пальцами по журнальному столику. – Ладно. Может, с твоей точки зрения так и есть. Я знаю, ты ничего подобного не хотела. И, полагаю, даже этого не замечаешь. Я прав?
Кэролин ощутила вспышку раздражения и подавила ее. По крайней мере, он старается быть вежливым. Она вздохнула. И он недалек от истины.
– Да. Хорошо. Кое-что из этого я действительно не знала. Но я и правда была занята!
– Да, я понимаю. Еще бы. Смерть твоего Отца хорошенько все встряхнула. А его старые враги точат ножи на новенького, верно?
– Целиком и полностью. Но у меня есть преимущество.
– Какое?
– Они меня недооценивают, – сказала она с улыбкой, при виде которой Стив вздрогнул. Он постарался это скрыть, но, конечно, она заметила. Он правда боится меня, подумала Кэролин, и боже, какую же это причиняло боль. Она не станет плакать, она никогда не плачет.
Но боль была обжигающей.
Надеясь отвлечься, она посмотрела на телевизор. В углу экрана было написано: «Си-эн-эн». Рядом, более крупными буквами: «Нейтронный корпус?» Надо всем этим парила Библиотека. Она кувыркалась, словно брошенная игральная кость, темная пирамида больше любого объекта, когда-либо сотворенного человеком. Разумеется, снаружи она была черной, но съемочная группа вооружилась какими-то светособирающими линзами, которые придавали картинке странный зеленоватый оттенок. Вертолеты вились вокруг пирамиды, словно светлячки вокруг берегового огня.
– Это мы? – Стив показал на телевизор рукой с попкорном. – Эта штука носилась по небу в ту ночь, когда Эрвин застрелил Дэвида? «Отражать и защищать»?
– Да.
– И это Библиотека? То есть мы сидим внутри?
Кэролин помедлила.
– Вроде того. Это четырехмерная проекция семнадцатимерной вселенной. Как тень или область пересечения окружностей на диаграмме Венна.
В телевизоре камера переместилась с Библиотеки на симпатичную женщину в пальто. Она стояла перед дорожным заграждением на шоссе 78. Кэролин узнала место. Звук был выключен, но она читала по губам. Женщина говорила про «тридцать второй день», и «необычную активность», и «не реагирующих военных». Ее зубы были очень белыми. Потом за спиной женщины из-за танка вышли солдаты с суровыми лицами, они делали руками отгоняющие жесты.
– Что происходит? – Стив поискал пульт.
– Армия эвакуирует всех репортеров.
– Что? Почему?
– Через несколько минут они начнут нас бомбить.
Стив уставился на нее:
– Ты это знала?
– Конечно.
Он поднял бровь.
– А ты не хочешь сбежать?
– Я подумала, что будет забавно на это посмотреть. Иногда Дэвид баловался с бомбами. Получаются красивые вспышки. – Она улыбнулась и подняла миску. – Плюс попкорн!
Стив молча уставился на нее.
