Но ведь Древорезчица богата. Если бы это было не так, у Равны появились бы проблемы с техобслуживанием «Внеполосного-II». Этот мир так беден и глуп… На Вершине Запределья забота о разумных существах обходилась очень дешево и совершалась почти незаметно. Деньги расходовались на совсем иное…
Она чуть было не споткнулась о существо, копавшееся под изгородью. Коготь вытащил морду и лапы из грязи – и челюсти его щелкнули там, где было лицо Йоханны, прежде чем она отшатнулась. Но дальнейшей атаки не последовало. Бедолага не был восстановлен и остался синглетом. Или нет? Вон парочка других крадется в туманной лунной ночи. Все тропические. Блохастые беженцы обменялись малоосмысленными взглядами и отступили, и почти сразу же стихийно сложившаяся тройка разбежалась в разных направлениях. Стая никогда не теряла себя так случайно. Сколько еще таких шляется по Фрагментарию и вокруг него, создает всем проблемы? Предложение собрать тропических в отдельном лагере не лишено смысла.
Йо неслышно кралась ко входу в хирургические бараки. Оттуда исходил шум, снаружи, со стороны изгороди, метались смутные тени, временами подвывая. Загонщики Гармоника наверняка все еще изображают бурную деятельность в долине. Йоханна была у бараков одна. Обитатели лагеря – друзья Йоханны, по крайней мере в том смысле, какой доступен их урезанному интеллекту.
А что, если, очутившись тут в одиночестве, она получила намного лучшую возможность совершить возмездие, чем надеялась? Йоханна пошла быстрее. Теперь к определенной цели. Идея, родившаяся в ее голове, могла показаться безумной, но ведь мечта Гармоника о драгоценном свободном месте ей не противоречит? До этих подонков, и Древорезчицы тоже, наконец дойдет, что фрагментов обижать не рекомендуется.
Ворчание в бараках стало еще громче, перейдя в тоскливый булькающий вой. Йоханна часто бывала здесь и в зимнее время, и после захода солнца, но никогда не слышала такого сердитого воя. Разумеется, фрагменты не так цивилизованны, как слитные стаи, и отчаялись реинтегрироваться… У них прихоти и обиды сотен индивидов. Большинство обитателей хирургического отделения были крупными, здоровыми особями (затем-то здесь ворота и загородка), некоторых едва бы устрашила мысль о побеге. В то же время они наверняка побаиваются раствориться в мире, так и не найдя подходящей стаи. За последние два года Йоханна немалому числу фрагментов в этом помогла. Каренфретт даже прозвала ее «самой маленькой заводчицей».
Йоханна могла бы сейчас пройти прямиком в бараки и поговорить с самыми умными синглетами и двойками, которые немного понимали самношк. Хотя к связной речи они были неспособны, фрагментам нравилось находиться рядом с кем-то, кто был так же умен, как слитная стая, с существом, в чьем обществе они могли хоть ненадолго почувствовать себя полноценными. Часто она сливала двойки или синглета с двойкой, и так зарождались новые стаи. Так же часто ей приходилось отправляться в Гавань, Новозамок или на Тайный Остров и уламывать инвалидов слиться с подходящими компаньонами из госпиталя.
Собственно, благодаря ее стараниям (ну и самых приличных заводчиков) пациенты редко пытались сбежать. Сегодня ночью бараки выли совсем иначе.
В свете укрепленного над воротами фонаря Йоханна видела десятки фрагментов, шныряющих туда-сюда. Некоторые показывались на краткий миг: толкали изгородь носами и царапали лапами.
Заметив девушку (или услышав: слух был у Когтей лучше развит), они залаяли свое обычное: «Привет, Йоханна!», «Привет, Йоханна!» Эти осмысленные аккорды тонули в сердитом вое, очень походившем на тявканье и лай обычных собак. Постепенно, впрочем, слова набирали силу. Иногда на самношке, но чаще на межстайном языке, и были эти аккорды так примитивны, что даже без перевода она разбирала:
– Выпусти нас! Освободи нас!
Теперь она увидела, что стало причиной необычного волнения: тропические как-то просочились за изгородь. Она заметила только парочку, но именно вокруг них кучковались те, кто вопил громче всего. Надо полагать, слаженный вой новичков разбередил все бараки. Она еще никогда не видела, чтобы столько фрагментов одновременно пытались прорваться наружу. Они не только взбирались на загородку, но и активно рыли под нею. Прямо напротив выхода пара синглетов пыталась перелезть через ворота. Если бы они были координированной стаей и носили куртки с цеплялками для лап, им бы наверняка удалось пробиться наружу. Пока что пирамида ни разу не выросла выше двух с половиной метров, а достигнув этой отметки, неизменно рассыпалась.
– Эй, Йоханна, помоги нам! – донесся голос. Он прозвучал как раз там, где напротив входа затевалась куча-мала.
– Чиперс! – приветственно крикнула Йоханна. Она узнала его по белому меху на затылке. Он лучше всех владел самношком и мог изъясняться почти осмысленно. Бедняжка бы пришелся ко двору в любой стае, но, к сожалению, происходил из многажды перекроенных экспериментов Стального, и его жуткие воспоминания так или иначе отталкивали всех, кто мог бы его приютить. Сам по себе он был приветлив и обходителен, а среди синглетов, пожалуй, не было никого разумнее его. Оттого-то Йоханну так и печалила судьба Чиперса. Она опустилась на колено и заглянула синглету в глаза через тонкие щели в загородке. – Что там творится?
– Выпусти нас, выпусти нас!
Йоханна покачалась взад-вперед. Ну как ей объяснить? Тонкие нюансы ситуации пониманию синглетона останутся недоступны.
– Я… – начала было она и вдруг, оборвав начатое извинение, подумала: «Почему бы и нет?»
Она медленно выпрямилась. Да, вот это будет месть. Одним махом она покончит с перенаселенностью Фрагментария и осчастливит Чиперса с приятелями.
Она поглядела на ворота. Снаружи имелся замок, но, к счастью, простой – деревяшка да задвижка. Высотой ворота были метра два. Сбежавший синглетон до замка не дотянется. Она заметила, что по ее сторону изгороди бродят трое тропических, но не обратила на них особого внимания. Они смотрели на девушку. Интеллект их был так урезан, что они явно не соображали, как открыть механизм, но по эту сторону ворот любая более-менее слитная стая справиться с ним, просто встав друг другу на спины и сбив ударами лап. Да что там, Йоханна и сама могла открыть замок.
Она подалась вперед, начиная втихаря злорадствовать над вероятными последствиями. Потянулась к засову, потом отдернула руку. Последствия, последствия. Из-за них бедолаги и заточены тут. А куда еще им пойти? В городах Домена лишь немногие могли обрести новые личности, остальным же оставалось бродить и задираться с местными. Некоторых убивали, других обращали в рабство. Это и послужило поводом к учреждению Фрагментария. И сама Йоханна долго добивалась, чтобы военно-полевой госпиталь Древорезчицы превратили в постоянно действующий приют. Освободив пациентов, она отомстит… им самим.
Девушка покосилась влево. Чиперс подпрыгивал и вилял хвостом, требуя выпустить его.
Кабы не новички, оравшие ночь напролет, фрагменты едва ли подумали бы о побеге…
Йоханна отвернулась. Нет, даже в ярости она способна не на все. Такое сумасбродство… Но я могла бы, и, ох, какая была бы морда у Гармоника…
