Йоханна ступила на них ногами, и тут ее плот врезался в пирс. Толпа замедлила его до метра в секунду, но плот был так тяжел, что это не помогло. Передние распорки затрещали и развалились. Она поползла по мосткам, опасливо придерживаясь за обломки. Плот меж тем наконец остановился. Пирс задрожал, накренился, закачался, но устоял. Она услышала крики, кстати и приветственные от Детей, и ускорила продвижение. Берег где-то там, в тени под балками. Джефри и Амди часто играли тут в прятки, а она неизменно спускалась сюда и вытаскивала их за уши.
На дальнем конце пирса должна быть лесенка под навесом – проход на склады. А что потом? Наверное, надо укрыться где-нибудь в городе на несколько дней и выяснить, что происходит. Связаться с Древорезчицей, Щепетильником, Джефри… если, конечно, у Джефа мозги встали на место.
Проползая под балками, она слушала человеческие и стайные крики – они искали ее, рыскали по всей пристани. Кто-то звал ее на самношке, но слишком громко для человека.
– Йоханна? Где ты?!
– Говоришь, нырнула в воду?
– Ну и где она?
Она достигла лестницы и столкнулась с непредвиденным осложнением. Обычно человек преодолевал три ступени когтевой лестницы за раз, но у Йоханны так замерзли ноги, что ей пришлось растирать их свободной рукой, подтягиваться, тщательно ставить на каждую следующую ступеньку. Это было все равно что карабкаться на ходулях.
К счастью, лесенка была шириной едва с элемента, и Йоханна опиралась на стены, подтягивая сперва одну ногу, потом вторую. На жалких одежках звенел лед, она развязывала и сбрасывала их одну за другой. Очень-очень скоро надо будет обсушиться и согреться, иначе смерть. Пару секунд она не могла думать ни о чем, кроме покорения последних ступенек.
И очутилась наверху, в крытом переходе. Дверь наружу. Грязное окошечко. Она подобралась к нему и выглянула на пирс, назад, – просто посмотреть, как там дела, уверила она себя. Правда, ни на что другое у нее и не оставалось сил.
Стекольщики Щепетильника выпускали прозрачное листовое стекло квадратными метрами, а это маленькое окошко явно застеклили еще в ранние годы. Йоханне и его хватило. Люди и стаи обступили плот. Второй и третий плоты причалили сразу за флагманским. Когда подплывут оставшиеся суда флотилии, гавань Южной Окраины будет не отличить от свалки на Болотной Пристани в устье Великой Реки.
Она могла выйти наружу и дать знак ребятам на пирсе. С «Внеполосного-II» ее бы не заметили. «Чертова паранойя!»
Уже протянув руку к задвижке, Йоханна увидела, как несколько тропических Когтей карабкаются на пирс с явным намерением что-то передать Детям.
Они выловили ее радиоприемник.
Нет!
От выстрела лазерной пушки стекло разлетелось на осколки, задевшие ей лицо. Стена накренилась и сбила девушку с ног. Она поднялась на колени, потрясла головой: уши заложило от грохота. Дверь и окно уже ни к чему: деревянные панели разметало ударной волной. В тридцати метрах вниз по пристани из аккуратной дыры в досках пирса поднималось облако пара.
Йоханна поднялась на ноги и вытерла заливавшую лицо кровь, но та продолжала течь. На пристани явно были выжившие, хотя раненых предостаточно. Она нерешительно проковыляла пару шагов в сторону пирса. Я должна им помочь! Ага, и подставить себя под прицел сбрендившего Невила.
Она повернулась и побрела по проходу в другом направлении – на склад.
Глава 38
Аэролет Проныры лишь немногим уступал в размерах флагманскому кораблю Магната. Пускай Магнат сколько угодно воображает себя звездой операции… здесь, внутри, свои законы. Магнат сюда не заглядывал, и Проныра был свободен в своих действиях.
У Магната были каюты для гостей и отделение для команды. У Проныры – грузовой отсек, тюремные камеры и оружейная кладовая. Экипаж может поспать и на посту.
Магнат разместил командную рубку высоко в носовой части судна, разбалансировав аэролет и отделив себя от прислужников. Проныра управлял кораблем из контрольной гондолы, зашторенной ровно настолько, чтобы команда не мешала ему думать. Приказы выполнялись немедленно: переговорные трубы Проныра считал дурацким изобретением. Он часто думал, что командная рубка Магната воплощала искаженные представления восьмерки о человеческой автоматике. Магнат был раболепным фанатом человеческой техники, хотя сам неизменно и горячо отрицал такое мнение. Проныра считал эту идею дополнительным аргументом в пользу того, чтобы держать людей и Магната подальше друг от друга.
– Господин, «Стая Стай» удаляется от нас.
Сообщение капитана корабля Проныры было сфокусировано на ушах ближайшего элемента хозяина.
– Отлично, – сказал Проныра. По его знаку аэролет снизился и сбросил скорость, держась позади флагмана. Проныра смотрел в бинокли, как Магнат беспечно летит в пасти богомолам. Он не хотел его сопровождать, но выхода не было. Вскоре челюсти, почти сомкнувшиеся над Магнатом, встретят и его самого.
Он подавил предательскую дрожь страха и сконцентрировался на звуковой трансляции через Ута. Синглету Проныра выделил отдельный насест подальше от команды. Уже несколько лет, как в жизни Ута осталась одна-единственная цель. Свою тюрьму он таскал на плечах: черный, поблескивавший золотыми нитями радиоплащ. Впрочем, Ут должен быть доволен своим существованием. С ним Проныра обращался мягче, нежели с большинством членов экипажа.
Магнат беспрестанно трындел про радиоплащевую сеть, бравируя своей гениальной идеей. А ведь не кто иной, как Проныра, заставил Невила выкрасть плащи, не кто иной, как Проныра, отсеял сотни синглетов в поисках тех немногих, кто, надев плащи, оставался жив. Это Проныра контролировал сеть, и все восемь ее узлов жили в подобающем страхе перед ним. Проныра натаскал их говорить только тогда, когда он прикажет, и с теми, на кого он покажет. Почти так же тщательно он следил за тем, чтобы синглеты никогда не сводили всех морд вместе. Они стали его ушами по всей империи: раньше в тот же день он говорил через ретрансляционную подсеть Ут/Та/Фур/Иль с Аритармо, оставшимся в тропической Резервации; часом позже с помощью подсети Ут/Фор/Фюр – с Декутомоном, шнырявшим на материке к югу от Тайного Острова; сейчас же просто слушал через Ута/Зека, как Магнат использует сеть для последних распоряжений о высадке на Холме Звездолета.
Различные указания и воззвания Магната в основном адресовались его экипажу. Проныра отключился от них и следил главным образом за поведением червячка Равны, которая пыталась втереться в доверие к восьмерке. Неожиданно он сообразил, что Магнат обращается к нему:
– Проныра, куда ты запропастился? Мои наблюдатели тебя потеряли.
«Проклятый придурок, я не собираюсь подставляться так запросто, как ты». Вслух, однако, Проныра залебезил:
– Простите, господин мой, простите. У нас возникли определенные проблемы с машинами, мы не сумели удержать нужную высоту.
На самом деле возносившиеся по обе стороны тысячелаповые скальные стены защищали его драгоценных элементов от лучевой пушки червяков.
