Винтозуб помог Равне улечься на ее собственное ложе из лохмотьев. Но она тут же поднялась и села, глядя вместе с ним в окошко на уходившую к реке кручу. Выжившие возвращались, чернильные тени источали радость славно поохотившегося хищника. От стаи пахло кровью, но триумфальное ворчание временами затихало, словно победитель был собой не очень доволен. Мгновением позже тени достигли лагеря, и она увидела, что это шестерка Читиратифора. Он повернул в ее сторону пару морд, но не подошел ближе. Все уцелевшие стаи устроились в лагере, и скоро стало тихо, как в могиле. Никто даже не храпел. Шумы мелких зверьков тоже прекратились.
Паника Равны улеглась. Она стала обдумывать происходящее. Винтозуб явно тоже бодрствовал, но полагал за лучшее лежать тихо. Потом Равна поняла еще кое-что важное. Ей и впрямь было нужно на горшок.
Ночь показалась пленнице бесконечной.
Глава 21
Ночной беспорядок не замедлил продвижения Читиратифора. Когда солнце перевалило через стену ущелья, маленький караван был в пути уже несколько часов. На первом привале драноухая стая охраняла лагерь, прохаживаясь вокруг и греясь на солнышке: то ли пыталась показать, что никого не боится, то ли продемонстрировать, что вышла из ночной переделки совершенно невредимой.
Равна пересчитала похитителей. У обоих погонщиков были порваны куртки, многие элементы ранены или исцарапаны. Один из них прежде был шестерной стаей, нынче же ужался до пятерки. Амди жался к ногам Джефа и тихо переговаривался с ним на тайном языке, который они изобрели еще в детстве и с тех пор использовали. Винтозуб стоял, окружив сидевшую на земле Равну и словно бы охраняя узницу. Ганнон Ёркенруд сидел на скамье погонщика в одном из фургончиков. Видимых ранений у него не было, но присущая ему ехидная заносчивость куда-то испарилась. Он был не просто угрюм, а по-настоящему напуган.
Бледноглазая тощая пятерка и сопровождавшая ее стая куда-то пропали.
Читиратифор придвинулся к выжившим, его ворчание казалось Равне хвастливым и урезонивающим одновременно. Два погонщика отстранились от его мыслеречи, но не переставая кидали друг на друга нервные взгляды. Когда Драные Уши ткнулся мордой в Амди, восьмерка издала испуганный вопль и попыталась укрыться за Джефри.
Джефри же… не отскочил от защелкавших челюстей.
Он ответил ближайшему элементу Читиратифора ровным, каменно-бесстрастным голосом:
– Я понятия не имею, что ты говоришь или чего ты хочешь.
Он лукавил: Джефри понимал когтевую стаеречь не хуже, а то и лучше любого из людей. Тем не менее Читиратифор на миг сбавил напор, внимательно поглядел на Джефри и испустил почти человеческий смешок:
– Я обращался к трусу. – Он невежливо хлестнул одного элемента Амди когтями по ребрам. – Мне смешно видеть, как один из нас воображает двуногого – синглетный ломоть беззащитного мяса! – своим защитничком.
Смех Читиратифора превратился в обычный его когтевой эквивалент, но он немного отступил от Амди с Джефри.
– Простите, я забыл, что мы союзники, и я должен вести себя учтиво.
Два элемента покосились на Ганнона. Тот спешно подхватился с земли, на глазах возвращая себе привычное защитное высокомерие.
– Так и есть, уважаемый Читиратифор. Невил поручил нам оказывать вам всяческое содействие. Просто разъясните, что вам нужно, так, чтобы мы поняли. Извините, что не поняли без того.
– А… – Читиратифор покрутил головами навстречу друг другу, что у стай соответствовало проявлению добродушно-покровительственного юмора. – Да, конечно же.
Он помедлил, обвел троих людей оценивающим взглядом.
– Ну что ж, – продолжил он после паузы, – если выражаться как можно более простым самношком, то этой ночью я нашел среди нас предателей. Оба они мертвы. Умерли полной смертью.
Он наставил морду на Винтозуба.
– Эй ты! Ты говоришь на самношке?
Винтозуб несколько оттянулся от Равны, так чтобы почтительно вытянуться в линию перед Драными Ушами.
– Да, разумеется, господин, – сказал он. – И получше многих людей, осмелюсь заметить.
– Без разницы. Я лишь хочу, чтобы ты объяснял двуногим мои слова, когда они не в состоянии их понять.
«Не хочу возиться с тупыми животными», – вот что это значило.
Винтозуб что-то верноподданнически прошумел. Вид у него был совершенно покорный, но на самношке он говорил с лукавыми, дразнящими интонациями. Голосом Шкуродера.
– Слушаюсь, господин. Я могу быть вам полезен и в иных делах. Вероятно, после того как вы казнили предателей, я остался единственным знатоком этих краев.
Читиратифор весело рассмеялся на стаеречи, но человеческими голосами сказал:
– Я тебе перережу все глотки, если ты это другим скажешь. Ты понял?
– О да, ваша светлость. Это останется между вами и мной. Ну и некоторыми людьми, чье мнение ничего не значит.
– Превосходно, – сказал Читиратифор на самношке и пролаял что-то веселое на стаеречи. Амди не подал виду, что слышит его, все еще опасаясь высунуть головы из-за Джефри, но оба погонщика, до того молчавшие как рыбы, дружно фыркнули что-то в ответ.
Они продолжали движение вдоль реки. Дорога превратилась в узкую тропу, бежавшую по круче, внизу шумели водопады и пороги. Стены ущелья возносились на давящую высоту. К западу верхушки их укрывали ослепительно сверкавшие на солнце снега. Джефри правил замыкающим фургоном, когда Читиратифор вызвал к себе прежнего погонщика и отправил его в глушь с каким-то заданием. Сам драноухий разделился и бежал по всей длине каравана, но не пытался увести их с открытой местности. Следовало полагать, что Невил перехватил контроль над аэролетом.
Тем утром Драные Уши несколько раз беседовал с Винтозубом на самношке. Он совершенно не разбирался в топографии этих мест, но знает ли их Равна, его тоже абсолютно не заботило.
Наверное, наибольшее потрясение она испытала, когда Винтозуб обратился к ней в открытую.
– Я не участвовал в побоище, но поговорил с погонщиком переднего фургона, – сообщил он. – Двух предателей действительно убили. Читиратифор загнал их и истребил до последнего элемента. Лично. Стая, чье имя было… – он издал несколько хриплых ворчащих аккордов, – тебе легче всего будет выговорить его как «Ремашритльфер», служила у Магната и была его доверенным лицом. Вторая ему помогала. И оба они, очевидно, должны были стать нашими проводниками по этому ущелью. – Читиратифор в этот момент забежал вперед на некоторое расстояние. Если он и не разобрал слов Винтозуба, то наверняка различал шум беседы.
Винтозуб, наверное, заметил изумление на лице Равны.
– Почему я с тобой об этом говорю? – Он встряхнулся. – Твой крохотный ум восстановился, и ты ничем не хуже любого иного слушателя. А что ты знаешь, уже не имеет никакого значения.
Винтозуб замолк на минуту, направляя керхогов в обход разрыва в тропе – в это время года там по колено стояла быстрая вода. Несколько элементов Амди храбро пустились вброд, а примерно половина забралась на задок фургона и преодолела препятствие посуху. Они держали головы так низко, что не смешивали мыслезвуки с Винтозубом, но стая тем не менее наставительно сказала им:
