– Давайте поедим, прежде чем продолжить разговор, – предложил Чейд.
Я неохотно подошел к столу. Моя уязвленная гордость ныла. Мне не нравилось, что Чейд рассказал этой незнакомке так много про меня, тогда как я о ней знал так мало, не считая догадок. Он произнес в ее присутствии мое имя! Я лишь понимал, что она из нашего рода. Сколько ей лет, кто ее мать, как давно Чейд ее обучает? Она благородного рождения, с полагающимися связями в обществе? Почему же тогда он вдруг захотел нас свести?
Ибо намерение Чейда явно заключалось в том, чтобы поселить ее в моем доме – по-видимому, в качестве телохранительницы Би. В каком-то смысле похвальная идея, если бы моей девочке и впрямь требовалась охрана. Рядом с Пейшенс всегда была Лейси, и никто не удивлялся тому, что за супругой принца Чивэла всюду следует служанка. Никто не находил странным, что кружевница Лейси все время таскает с собой корзинку с рукоделием, а в ней – длинные спицы. Лейси следила за Пейшенс, оберегала – даже после того, как убийцы сумели прикончить ее мужа. В пожилом возрасте они поменялись ролями, и Пейшенс с любовью ухаживала за своей «служанкой» до ее последних дней.
Но я сомневался, что у этой девчонки подходящий характер. Насколько я мог видеть, она была как раз в том возрасте, когда девушки идут в горничные или няни, но непохоже было, что подобная роль ей по нраву. Ее способность действовать незаметно впечатляла, но в драке она не смогла бы положиться ни на мышцы, ни на вес. В Оленьем замке ее явное родство с Видящими привлекло бы слишком много внимания; там она не сможет ни за кем шпионить.
Но главное, я сильно сомневался в том, что мы поладим до такой степени, что я смогу доверить ей свою дочь. И мне не нравилось, что Риддл по-прежнему поглядывал на нее с удивлением и опаской. Он явно знал о плане Чейда так же мало, как я. Он был с этой девушкой незнаком. Я не мог понять, осознает ли он, что она в родстве с королевской семьей.
Я сел напротив нее. Риддл первым делом направился к ней, поставил перед ней полную тарелку. С учетом того, как мало у него было времени, он отлично справился с поручением. На тарелке лежали толстые ломти горячего мяса, только что срезанные с жарящейся туши, покрытые красивой коричневой корочкой поджарившегося жира; картошка в хрустящей печеной кожуре, сквозь трещины в которой проглядывала белая мякоть, и темно-коричневая подливка. Рядом ломоть теплого хлеба и горшочек с бледно-желтым маслом. Простой, но щедрый ужин, и Шун громко сглотнула, увидев все это перед собой. Аппетит у нее был здоровый, и она не стала ждать остальных – схватила вилку и нож и принялась за еду. Риддл вскинул брови при виде такой детской невоспитанности, но ничего не сказал, выставляя тарелки для Чейда, меня, а потом и для себя. Он также принес чайник с чаем и четыре чашки.
Вернувшись к двери, Риддл запер ее на задвижку, а потом сел с нами за стол. Ел он с аппетитом. Чейд по-стариковски привередливо рассматривал каждый кусочек. Что касается меня, я признавал, что еда хорошая, но мысли мои были так заняты другим, что я почти не чувствовал вкуса. Я пил горячий чай и наблюдал. Чейд был молчалив, его пристальный взгляд перебегал с меня на девчонку, которая знай себе уминала угощение. К концу трапезы мой учитель стал выглядеть лучше. Шун ела с очевидным удовольствием, сосредоточенно. Схватив чайник, она наполнила свою кружку, не спросив, хочет ли кто-то из нас пить. Без колебаний забрала последнюю картофелину с блюда, а когда все съела, откинулась на спинку стула и издала громкий и сытый вздох. Когда Риддл начал собирать и складывать пустые тарелки обратно на поднос, я спросил старого убийцу без обиняков:
– Ты научил меня докладывать, ничего не упуская, давать тебе полную картину того, что я узнал. После того как мы разбирались с фактами, наступал черед предположений. Но сегодня ты обрушил мне на голову сюрприз, ничего не объяснил – и ждешь, что я покорно приму происходящее без вопросов. Да что с тобой такое, старик? Чего ты хочешь? И не притворяйся, что все затеял ради того, чтобы эта пигалица стала телохранительницей моей дочери.
– Ну ладно. – Чейд откинулся на спинку стула и перевел взгляд с меня на Шун, а потом – на Риддла.
Риддл ответил ему таким же пристальным взглядом:
– Мне уйти?
В его голосе ощущались ледяные нотки.
Чейд взвесил ответ так быстро, что пауза была почти незаметна.
– Не вижу смысла. Ты уже и сам понял, что к чему.
Риддл покосился на меня и предположил:
– Ты хочешь отправить эту девушку к Тому, чтобы он защитил ее ради тебя.
Мышцы в уголках его рта дрогнули.
– Весьма точная догадка.
Я посмотрел на Шун. Она пришла в смятение. Такой поворот явно оказался для нее неожиданностью; ее распирало от гордости за то, что Чейд поручил ей первое настоящее задание, – и вдруг выясняется, что на самом деле ее гонят из Оленьего замка. Возможно, из-за того, что она доросла до того возраста, когда только слепой не понял бы, что перед ним Видящая. Нет. Олений замок ни при чем. Если бы она жила там, Риддл бы про нее знал. Откуда же она? Я увидел, как Шун выпрямилась на своем стуле. Глаза ее сверкали от гнева. Она открыла рот, чтобы заговорить, но я оказался быстрее.
– Мне надо знать, кто она такая, прежде чем я ее приму, – сказал я напрямик.
– Ты же видишь, из какой она семьи. Я заметил, когда до тебя дошло.
– Как это случилось? – озадаченно спросил я.
– Обычным образом, – пробормотал Чейд; вид у него был смущенный.
Это стало для Шун последней каплей. Она тряхнула головой так, что заплясали по плечам темно-рыжие кудри. Заговорила с прохладцей, почти обвиняющим тоном:
– Моей матери было девятнадцать, когда она посетила Олений замок со своими родителями, приехав на Весенний праздник. После того как они вернулись домой, обнаружилось, что она ждет ребенка. Меня. Спустя пару лет после моего рождения родители сумели найти ей мужа. Я осталась с ними, они меня вырастили. Точнее, растили, пока два года назад не умер дедушка, а через шесть месяцев после него и бабушка. Тогда-то я и отправилась жить с матерью. Только вот ее муж испытывал ко мне отнюдь не отцовские чувства. А мать, вместо того чтобы разгневаться на него из-за плотоядных взглядов и шаловливых ручонок, рассердилась на меня и стала ревновать. И в конце концов отослала в Олений замок вместе с запечатанным письмом, адресованным старой королеве.
– И та передала тебя под опеку лорда Чейда?
Это было не очень-то похоже на Кетриккен.
– Нет. – Шун бросила взгляд на Чейда.
Он свел кончики пальцев. Его плотно сжатые губы свидетельствовали о том, что моему наставнику не нравится ее рассказ, но он понимает, что любые попытки ее прервать будут бесполезны.
Она уперлась одним локтем о стол, изображая беспечность, какой не чувствовала. Я видел, как напряжена ее шея и рука, сжимавшая край стола.
– Меня с письмом перехватили очень быстро, после того как я покинула дом матери. И доставили к лорду Чейду. Он взял меня под свою опеку и поместил в предположительно безопасное местечко. И с той поры сделался моим защитником.
