— Значит, Кокрейн указывает на Говера. Почему же они все это вам рассказывают?
— Хотят, чтобы полиция узнала, а обвинять в открытую смелости не хватает. Я даже наводящих вопросов не задавала. Просто сидела с заинтересованным видом, и они сами изливали мне душу. Эрик Кокрейн, например, заговорил об уходе Говера с оперной сцены, потому что сочувствует Роджеру Абернати, карьеру которого тоже считает оконченной. Сказал, что согласен дирижировать его прощальным концертом. Благородство изображает, а на самом деле ему важно лишь внимание публики.
— Не боитесь, что он подаст против вас иск за оскорбление чести и достоинства? — пошутил Алек. — Кстати, почему карьера Абернати окончена? Из-за сердца? Или потому, что никто не захочет иметь дело с хормейстером, у которого отравили жену?
— Нет, потому что у него такое плохое зрение, что он уже ноты не видит, а потрясение от потери Беттины лишит его всякого стремления удержаться на плаву. Алек, он сам мне сказал, что чуть не умер, когда Беттина упала на сцене. Как ужасно!
— Бедняга.
— Полагаю, он все равно в списке подозреваемых.
— У меня работа такая — подозревать всех. А Мюриэл Уэстли кто-нибудь очернить пытался?
Дэйзи помедлила, крутя в руках пустую кофейную чашечку.
— Ну, миссис Кокрейн сказала, что если это убийство, во что она, конечно, не верит, то убийца — Мюриэл, потому что Беттина все завещала ей.
Алек внимательно посмотрел на Дэйзи. Она не поднимала глаз. Стыдится, что пыталась утаить это от него, или скрывает что-то еще? Она ведь понимает, что он так и так справился бы о завещании у адвоката Беттины, что он, кстати, и сделал сегодня утром. Нет, сказать ему про завещание — это что-то вроде подачки, чтобы дальше о Мюриэл не спрашивал.
Дэйзи не станет скрывать от него факты, а вот свои собственные умозаключения может и придержать из боязни навредить подруге, в чьей невиновности она убеждена.
— Остается только мистер Финч, — продолжила Дэйзи как ни в чем не бывало. — Он мне ни слова не сказал. Похоже, все его мысли заняты исключительно музыкой.
— Да, — согласился Алек и почему-то стал думать о том, есть ли разница, исполнять соло на органе или кому-то аккомпанировать. — Что ж, мы прошлись по всем, кто был с вами в хоровой, но вы же беседовали с Абернати, мисс Уэстли и Левичем вечером и утром?
Не успела она ответить, как официантка принесла счет. Алек расплатился, подал Дэйзи пальто, и они вышли на улицу. Там инспектор достал трубку, набил ее, зажег и всю дорогу до дома Абернати курил.
Магазины на Кингс-роуд открылись после перерыва на ленч; по аллее спешили матери семейств — в одной руке корзинка или авоська, ребенок держится за другую или бежит впереди. Мимо проносились мальчишки-курьеры на велосипедах, лавируя между автомобилями и повозками. Только перейдя на тихую сторону улицы, Дэйзи ответила на вопрос Алека:
— Мюриэл, мистер Абернати и мистер Левич принадлежат к тому типу людей, которые не склонны сплетничать и делать поспешные выводы.
— Допустим. И все же нельзя просидеть весь вечер молча. Или предаваться светской болтовне, когда каких-то несколько часов назад убита хозяйка дома.
— Нет, конечно, — вздохнула Дэйзи. — И мне нужно предупредить вас кое о чем. Мюриэл сказала, что родители не знают о любовниках Беттины, так что, если можно, не говорите им.
— Постараюсь, хотя обещать ничего не могу. Мисс Уэстли, конечно, знала. А мистер Абернати?
— Знал. Он сам мне сказал, и Мюриэл подтвердила. Думаю, Беттина даже не пыталась скрывать от него измены. Он смирился, как и миссис Говер, только рассуждает об этом спокойнее. Говорит, был к такому готов, когда женился на молоденькой девушке. Мол, кто он? Скучный домосед, к тому же небогатый, а она молода, красива и талантлива. Так печально было это слышать, Алек.
— Почему она вообще согласилась выйти за него?
— Чтобы сбежать из дома и не дать пропасть своему таланту. Родители не позволили бы ей уехать, если бы она была не замужем. Она вышла за Абернати лишь потому, что с ним получала и замужество, и уроки вокала. А он любил ее, несмотря ни на что.
— Все это хорошо увязывается с тем, что сказала ее горничная, — подтвердил Алек. — На первый взгляд кажется, зачем Абернати убивать ее именно сейчас? У него десять лет на это было. То же самое относится и к сестре — миссис Кокрейн тут неожиданно права. Я виделся с адвокатом утром: Беттина оставила все Мюриэл и завещание не меняла. Странно, правда, что она вообще им озаботилась, будучи такой молодой и не обладая, в сущности, никаким состоянием.
— Сумма небольшая?
— На жизнь не хватит. Так, немного на черный день. Наверное, Беттина понимала, что сестре эти деньги нужны больше, чем мужу.
— Миссис Кокрейн предположила, что завещание давало Беттине власть над Мюриэл, — нехотя признала Дэйзи.
— Причем реальную власть. По словам горничной, хозяйка обращалась с сестрой, как с бесплатной прислугой на побегушках.
— Мюриэл терпела не из-за завещания! Просто пообещала родителям заботиться о Беттине, а она из тех, кто держит слово. И чтит отца и мать. Правда, я совсем не уверена, что они того заслуживают, — добавила Дэйзи мрачно.
Алек усмехнулся:
— Пусть так, но я только что спросил себя: она мирилась с таким обращением долгие годы, почему именно сейчас? И сам себе ответил: из-за Левича. Ну же, Дэйзи, почему вы не рассказали мне об этих двоих? Они виделись вчера в Альберт-холле, а утром он уже снова у нее.
— Он — друг и Мюриэл и пришел предложить помощь Абернати, — упорствовала Дэйзи. Потом, в ответ на скептический взгляд, сдалась: — Да, я чувствую, что там зарождается любовь, но между ними не было ничего серьезного до прошлого вечера. И уж конечно, Левич не рассчитывал на деньги Мюриэл.
— Допустим, — мрачно заметил Алек, — однако с чего бы такое внимание сразу после смерти Беттины? Может, теперь рассчитывает. Или Мюриэл надеялась, что благодаря наследству дружба перерастет в нечто большее? Или Беттина так старалась удержать возле себя бесплатную прислугу, что мешала отношениям сестры? Мотивов уйма. Средства? Пожалуйста: соседка не запирает проявочную. Возможность? Да вот она: именно ваша мисс Уэстли налила сестре роковой напиток.
— Отпечатки пальцев на штофе?..
— Мы их еще ни у кого не брали, как раз сегодня нужно это сделать. Но на нем отпечатки пальцев только одного человека, предположительно ее — несколько отчетливых на горлышке и несколько смазанных ниже, а значит, никто не стирал свои отпечатки перед тем, как за штоф бралась мисс Уэстли.
— Убийца мог быть в перчатках или прихватил пробку носовым платком. Сейчас все знают про отпечатки.
— Как ни странно, многие до сих пор не знают или в спешке забывают. Если бы преступники не совершали ошибок, как бы мы их ловили? Конечно, мы уже подумали о носовом платке, но тогда был бы риск, что кто-нибудь неожиданно войдет в комнату и заметит.
