Консуэла подскочила к Алеку и прошипела что-то по-испански.
— Не могли бы вы сесть, мисс Делакоста? — вежливо попросил ее Алек.
— Зачем я здесь? — настаивала она. — Я не убивать esta maldita
[30], и я наплевать, кто убийца. Я репетировать опера. Должен отдыхать!
— Я не отниму у вас много времени, мэм. Прошу вас, сядьте. — Он подождал, пока обиженная Делакоста усядется, затем продолжил: — Дамы и господа, добрый вечер, спасибо, что согласились прийти. Уверен, вы все или почти все хотите узнать, что нам удалось выяснить относительно обстоятельств смерти миссис Роджер Абернати, в музыкальных кругах известной как Беттина Уэстли.
Один или два кивка в ответ. Должно быть, Финч услышал слово «смерть», потому что принялся «играть» нечто похожее на похоронный марш. Роджер сидел, глядя на свои дрожащие руки, сцепленные на коленях. Мюриэл положила ладонь ему на плечо. «Нельзя подвергать его такому испытанию», — подумала Дэйзи.
— Миссис Абернати принимала микстуру от кашля, которая содержала совершенно безвредное количество прусской, или, по-другому, синильной, кислоты. Причем часто запивала микстуру своим любимым ликером. Цианидом она могла отравиться, только если бы ее лечащий врач ошибся, когда готовил микстуру…
— Какой ужас! — вскричала Дэйзи. — Одна трагическая ошибка может сломать жизнь доктору. Что станется с его женой и бедными детишками?
На лице миссис Говер отразился ужас, но она не проронила ни слова.
Всеобщее молчание прервал голос Роджера Абернати, усталый, хриплый:
— Это был не цианид. — С видимым усилием он поднялся с места и сделал шаг вперед. Руки его безвольно повисли вдоль тела, будто бы он не знал, что с ними делать. — Ее убил я. Тринитрином.
Дэйзи ошеломленно застыла. У Мюриеэл вырвался приглушенный вздох ужаса — единственный звук среди безмолвия.
В твердом взгляде Алека не было ни малейшего удивления.
— Почему? — ровным тоном спросил он. — Почему сейчас, после стольких лет? Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде.
Роджер, похоже, не слышал предупреждения. Голос его звучал монотонно:
— Она ломала жизнь сестре. Я совершил ошибку, и мои страдания — это расплата. Я любил ее и женился на ней вместо Мюриэл. К своему стыду, я послушался, когда она запретила мне учить Мюриэл.
— О Роджер! — всхлипнула Мюриэл.
— А потом Мюриэл встретила Якова Левича, и Беттина сделала все, чтобы их разлучить. Я по-прежнему любил ее, однако допустить этого не мог. Поймите, она всегда была всем недовольна, а тут этот шанс с концертом. Наконец-то она обрадовалась, думала, это начало новой прекрасной жизни. Но даже тогда она продолжала изводить сестру. В тот день, когда она не дала Мюриэл поговорить с Левичем, я понял: она не изменится. Никогда не сможет добиться того признания, о котором мечтала. Она умерла счастливой, не испытав разочарования…
Неожиданно дверь распахнулась, чуть не ударив Пайпера. В комнату ворвались люди в форме.
— Особый отдел! — рявкнул тот, кто, по-видимому, был у них главным. — Димитрий Марченко, у меня ордер на ваш арест по обвинению в подготовке заговора с целью…
— Чьорт возми! — взревел Марченко, вскакивая на ноги. — Свободная Украина!
Алек резко повернулся и был сбит с ног ударом кулака в спину. Люди из Особого отдела навалились на Марченко, а тот продолжал с криками рваться к двери, увлекая их за собой. Том Тринг захлопнул дверь. Консуэла пронзительно завизжала. Оливия подбежала к ней и влепила пощечину. Визг резко стих.
— Роджер! — отчаянно крикнула Мюриэл.
Дэйзи обернулась на крик. Стоявший почти у нее за спиной Роджер одной рукой зажал рот, а другой отчаянно молотил воздух. Потом судорога сотрясла все его тело, он согнулся вдвое в приступе рвоты.
Мюриэл подскочила к нему и попыталась удержать.
— Яша, помогите! Дэйзи, лекарство. В кармане. Скорее!
Но маленький пузырек коричневого стекла валялся на полу. Дэйзи подняла его. Пусто.
— Этого не может быть. Я проверяла. Он был полный!
Удерживаемый Левичем Роджер судорожно хватался за горло, извиваясь в корчах. Очки упали на пол, глаза выпучились — он задыхался.
Дэйзи оторвала от него Мюриэл. Левич осторожно опустил умирающего Роджера на пол, судороги становились все слабее и слабее. Мюриэл вырвалась из рук Дэйзи, упала рядом с ним на колени и взяла его подрагивающие руки в свои.
— Роджер! — рыдала она.
Тело недвижно застыло на полу. Дэйзи снова, на этот раз с помощью Оливии, увела Мюриэл. Левич закрыл невидящие глаза Роджера.
— Ушел вслед за ней, — пробормотала Дэйзи.
— Чертовы ублюдки! — процедил сквозь зубы Алек, стоя над трупом. — Мисс Дэлримпл, мистер Левич, увезите мисс Уэстли домой, сейчас же. Тут уже ничем не поможешь.
Дэйзи вынула из кармана пустой пузырек из-под лекарства и молча протянула его Алеку. Он кивнул в знак благодарности.
— Пайпер, найди кэб.
У Эрни под глазом красовался фингал. А вот широкая физиономия Тома Тринга не пострадала, если не считать растрепанных усов, и на ней читалось что-то вроде самодовольства. Марченко в комнате не было, людей из Особого отдела тоже. Дэйзи выглянула за дверь и увидела, как они неровным строем маршируют по коридору, а посередине возвышается всклокоченная голова украинского певца.
Майор Браун простонал, заламывая руки:
— Где ж мне теперь баса взять?
— Так он и стоял там в полном отчаянии, — подытожила Дэйзи, надевая перчатки. — Сзади на полу труп, почти как в опере с трагическим финалом, а впереди уводят в наручниках его баса. Алек, а что именно сделал Марченко?
— Участвовал в заговоре. — Алек лишь кисло улыбнулся в ответ на ее сердитый взгляд. — Большего сказать не могу. Государственная тайна.
— Да ладно! Люди, которые испортили вам финал, и так бы сказали, если бы Марченко не взревел.
— Они бы сказали, что он обвиняется «в подрыве устоев безопасности королевства». А вы видели, как Том его скрутил, когда он вырвался?
Дэйзи позволила увести разговор в сторону.
— Судя по виду сержанта Тринга, он был очень горд собой! Нет, не видела. — Она посерьезнела и, только когда «остин» тронулся с места, сказала: — Роджеру тогда уже было плохо.
— Я бы мог это предотвратить, — с горячностью сказал Алек, — если бы чертовы тугодумы не вмешались! Их суперинтендант, кстати, звонил с извинениями. Им было велено взять Марченко на выходе из гримуборной.
— Не совсем понимаю, что вас так расстроило. Роджер сам признался, а такой конец все же лучше, чем виселица.
