Как раз подлое лицемерие Сталина, выраженное в этой статье, он разоблачал при помощи цитаты из «Красного Алтая»: «Мы правильно выполняли задания партии, и мы совсем не виноваты, что партия меняет курс». Но Раковский недооценил степень лицемерия и двуличия Сталина, поверил в то, что тот осознал провал коллективизации. Дальнейшие строки обращения призваны были доказать, что сам по себе лозунг сплошной коллективизации являлся величайшей экономической нелепостью. «Мы – марксисты, и мы знаем, что новые формы собственности могут создаваться на основе новых производственных отношений. Но этих новых производственных отношений еще пока нет».
Обращение считало экономической нелепостью упразднение кулака как класса и совершенно четко формулировало тщательно скрываемый партийной и государственной верхушкой общий факт упразднения нэпа. Именно игнорирование экономических истин привело к применению насилия в колхозном строительстве. «Сплошная коллективизация была предпринята в нарушение программы партии, в нарушение самых элементарных принципов марксизма, в пренебрежение к самым элементарным предостережениям Ленина».
Нельзя, однако, не отметить, что здесь Раковский явно лукавил: в политической практике Ленина и его соратников, в том числе его самого, нарушение «элементарных принципов марксизма», насилие над социально-экономическими реалиями в первые годы большевистской власти встречалось сплошь и рядом, начиная с самого способа прихода большевиков к власти в ноябре 1917 г.
В обращении констатировалось далее возникновение нового этапа в государственном развитии СССР – происходивший переход от рабочего государства с бюрократическими извращениями к «бюрократическому государству с пролетарско-коммунистическими пережитками». По существу дела, в таком определении было то же внутреннее содержание, что и в возникшем почти через пятьдесят лет термине «командно-административная система».
Глубокие оценки даны были относительно состояния национальной проблемы. Линия Сталина характеризовалась, как говорилось в документе, «обезличеванием национальных республик и лишением их самостоятельности, инициативы, усилением бюрократического централизма, воспитанием такого типа бюрократов-националов, которые с коммунистических позиций будут без труда перескакивать на самую махровую националистическую».
Затрагивались и многие другие вопросы политической практики в СССР. Раковский и его товарищи выдвигали ряд требований, среди которых наиболее важными были отмена сплошной коллективизации, массового раскулачивания и выселения кулаков из деревни, сокращение государственного и партийного аппарата, упразднение поста генерального секретаря ЦК ВКП(б), издание статьи Ленина по национальному вопросу (имелись в виду заметки Ленина «К вопросу о национальностях, или об “автономизации”») и его политического завещания (имелось в виду «Письмо к съезду»), отмена пресловутой 58-й статьи Уголовного кодекса РСФСР 1926 г. «Мы не предлагаем партии, – говорилось в заключение, – никакой новой программы, мы боремся лишь за восстановление испытанной в тяжелых боях и славных победах старой программы и тактической линии партии большевиков-ленинцев».
Апрельское заявление получило сравнительно широкий резонанс среди политических ссыльных, что отмечалось в письмах за июнь – июль 1930 г., которые удалось переправить за границу,
[1255] но до массы членов партии, которым оно адресовалось, не дошло, так как все пути распространения оппозиционных документов были к этому времени плотно блокированы.
8. «На съезде и в стране»
Прошло несколько месяцев. 26 июня начал работу и 13 июля завершился XVI съезд ВКП(б). Х. Г. Раковский с большим вниманием следил за всеми его материалами, попадавшими в печать. Эти материалы, сопровождавшиеся весьма шумным агитационно-пропагандистским аккомпанементом по поводу того, что это был «съезд развернутого наступления социализма по всему фронту», убеждали Раковского в правильности и даже недостаточности его критических оценок.
Он видел, как из месяца в месяц, особенно после пышного чествования по поводу 50-летия Сталина, нагнеталось славословие генсека, продолжавшееся на съезде, как реальное и грубое отступление от нэповского курса цинично объявлялось последовательным воплощением идей ленинизма и их творческим развитием под «мудрым руководством вождя».
Обычно Раковский писал свои статьи быстро, в один присест. На этот раз, взявшись за статью, посвященную итогам XVI съезда, он работал значительно медленнее, останавливался и вновь возвращался к ее тексту. Большая статья «На съезде и в стране» была начата 27 июля и завершена 7 августа 1930 г.
Режим ссыльного становился все более суровым, его связи все более затруднительными.
[1256] Лишь через год с лишним Христиану Георгиевичу удалось передать статью за границу.
[1257] Она появилась в ноябрьско-декабрьском номере «Бюллетеня оппозиции» за 1931 г.
[1258] Редакция сопроводила публикацию следующим предисловием: «Ниже печатаемая обширная работа т. Христиана Георгиевича Раковского получена редакцией – по независящим от нее обстоятельствам – с большим опозданием. Исключительная ценность работы, ее, в основном, программно-стратегический, а не конъюнктурный характер сохраняют все ее огромное значение».
[1259]
В самом начале Раковский делал некоторые оговорки. Он признавал спорность отдельных положений, отдавал себе отчет в слабых сторонах работы, не говоря уже о том, что в его распоряжении не было многих необходимых материалов. Он отмечал: «Но даже и при этих материалах, которые у нас имеются, такая работа непосильна для одного человека».
Прежде всего анализировались факты и явления, непосредственно связанные с XV съездом. Грандиозный разрыв, «ножницы» между тем, что происходило на съезде, и тем, что происходило в стране, был главным предметом наблюдений и выводов в этой части работы. «Съезд прошел мимо жизни – это первый вывод, это первое чувство, которое испытывает всякий при чтении отчетов». Раковский констатировал, что от решения политических вопросов отстранена теперь не только партия; такое решение не доверяется теперь и «тщательно профильтрованному и подобранному съезду». Х. Г. Раковский писал текст бичующий, разоблачающий и вместе с тем сравнительно объективный и прозорливый для своего времени. «Задача XVI съезда, – говорилось в статье, – заключалась в том, чтобы своим авторитетом закрепить организованные “достижения” сталинской фракции, закрепить аппарат над партией, сталинскую группу над аппаратом и самого Сталина, как признанного вождя, который венчает всю аппаратную махину, удобно обосновавшуюся на шее партии».
