Этот эпизод крайне важен по ряду причин. Во-первых, в нем можно усмотреть прямую параллель с событиями 1708 года, когда перед лицом разорения Украины тайный союз с Карлом заключит уже Мазепа. При этом надо отметить, что реакция Петра в первом и во втором случаях была прямо противоположной. Во-вторых, теперь, ввиду прямой угрозы потери единственного союзника, русская позиция в вопросе Правобережной Украины стала значительно более гибкой.
После отъезда Августа из Варшавы Долгорукий поехал в Краков, чтобы постараться удержать немногих сторонников отрекшегося короля.
Узнав о соглашении Августа с Карлом, Меншиков срочно вызвал Петра в Жолкву, где собрались также Головкин, возглавивший после смерти Головина Посольский приказ, и Григорий Долгорукий. Туда же приехал целый ряд ведущих польских политических деятелей: архиепископ Гнезненский, подканцлер Ян Шемберк, коронные гетманы и краковский воевода Ян Вишневецкий, объединявшиеся в так называемую Сандомирскую конфедерацию. Поляки подтвердили союз с Петром и подали статьи, одна из которых предусматривала возвращение Польше Белой Церкви и других крепостей, полученных от Палея.
Сложнее обстояло дело с другой частью Речи Посполитой — Литвой. Стало известно, что гетман литовский Михаил Вишневецкий издал универсал к жителям Великого княжества Литовского, в котором призывал подчиняться королю Станиславу. Вообще позиция Лещинского после отречения Августа очень усилилась. Практически он был теперь единственно законным королем, и его признали все ведущие государства Европы — Франция, Англия, Голландия и другие.
В этих условиях в середине января 1707 года Петр подтвердил предложенные сторонниками Августа статьи. Правда, сановникам Речи Посполитой указывалось, что возвращение Правобережья — дело опасное, и если за него немедленно взяться, могут начаться бунты, крайне нежелательные в условиях войны.
Угроза возможного скорого наступления шведов реально ставила перед Петром вместо сохранения Правобережья другой вопрос: как сохранить Левобережье? В этих условиях предлагаемая Меншиковым реорганизация полков начинала выглядеть как насущная военная необходимость. О Гетманщине, автономии и прочей, на его взгляд, вредной ерунде царь, разумеется, не задумывался.
В конце января он посылает Мазепе указ, чтобы «по самой первой траве» встать под Киевом, ибо в мае ожидается приход шведов. «И понеже ваша милость можете знать, что войско Малороссийское не регулярное и в поле против неприятеля стоять не может», то предлагалось использовать «лопатки и заступы» — то есть заняться строительством крепости, а также взять с собой артиллерию
[556]. Буквально следом вышел указ, чтобы казацкие войска были лучше вооружены
[557]. Мазепа должен был за собственные деньги (потом обещали их компенсировать из казны) приобрести две тысячи лошадей и вооружить пять тысяч войска
[558]. Для усиления русского влияния губернатором Киева вместо Гулица был назначен Дмитрий Голицын.
В середине февраля в Жолкву приехало посольство от сейма. Речь снова шла об Украине. Послы требовали немедленного возвращения городов и ареста Самуся и Искры. Поляки также выражали опасение, что Мазепа «за тех бунтовщиков стоять будет». Петр обещал направить гетману указ о возвращении Правобережья, а относительно полковников — чтобы он их по возможности удерживал от бунтарства
[559].
В начале марта Мазепа получает приказ приехать на военный совет в Жолкву, так как «зело нужно»
[560].
В рамках подготовки к отпору шведам готовились очень серьезные решения. В частности, Петр Шафиров, ставший после смерти Головина вице-канцлером, составил указ о переводе Киева и «прочих Малороссийских городов» из ведомства Малороссийского приказа в Разряд. Соответствующие распоряжения были направлены Шафировым в оба приказа, с тем, однако, чтобы исполнение отложить до приезда «гетмана и кавалера Ивана Степановича Мазепы» в Жолкву
[561]. Речь шла, таким образом, о включении значительной части Гетманщины в состав России на общих условиях. Если раньше Мазепа мог только догадываться о тех планах, которые вынашивались в Москве, то теперь они превращались в реальность.
Роковой совет в Жолкве состоялся сразу после Пасхи, на Фоминой неделе в конце апреля 1707 года. Орлик писал, что по окончании совета Мазепа не пошел на обед к Петру, возвратился к себе расстроенный и целый день ничего не ел. Когда к нему в тот же день пришла генеральная старшина, гетман был очень сердит и сказал только: «Если бы я Богу так верно и радетельно служил, то получил бы большее мздовоздояние, а здесь хоть бы я в ангела переменился — и тогда бы не мог службою и верностью своею никакого получить благодарения!» После этого он приказал старшине уходить по домам
[562].
Что же произошло в Жолкве? Оправдались самые скверные подозрения Ивана Степановича. Во-первых, ему сообщили о переводе украинских городов в подчинение Разряда. Кроме того, был поднят вопрос о преобразовании всего казацкого войска — формировании «компаний», то есть отборе пятой части казаков для составления нового войска. Остальные должны были оставаться дома.
Внешне все это обставлялось как реформы, связанные с усилением обороноспособности ввиду угрозы наступления шведов. Мы много раз говорили, что Мазепа сам давно делал ставку на охотницкие войска, считая старые реестровые угрозой своей власти. Гетман понимал, что и с военной точки зрения казацкие полки отжили свое. Военная реформа в Украине была нужна. С этим он мог согласиться, но все свидетельствовало о том, что военной реформой Петр ограничиваться не желал. В концепцию Российской империи, которая все больше вырисовывалась в голове царя, автономия Гетманщины никак не вписывалась. А еще меньше она вписывалась в представления новой волны его окружения — прежде всего Меншикова, Долгорукого, Головкина, для которых богатые украинские земли и города были очень заманчивой личной перспективой. Головина, который, вероятно, долго сдерживал эти планы в отношении Гетманщины, уже не было.
В Жолкве Петр также передал Мазепе указ отдать полякам Белую Церковь и прочие крепости в Правобережной Украине
[563]. Единственное, чего смог добиться гетман, это обещания царя, что, прежде чем начнет действовать русско-польская комиссия по отдаче земель, он будет заблаговременно поставлен об этом в известность, «дабы я вовремя мог народ украинный предостеречь» и дать возможность казакам покинуть правый берег, равно как и всем тем, кто не пожелает остаться «под игом ляцким»
[564].
