Сегодня мы не можем спокойно есть, не задумываясь о
генетически модифицированных продуктах, об инсектицидах в продуктах питания. Мы
обнаруживаем все новые неизлечимые заболевания. Снова возвращаются туберкулез и
малярия. Мы загрязняем реки, озера, землю, моря и даже воздух, которым мы
дышим. На нашей совести озоновые дыры и глобальное потепление; мы истощаем
запасы рыбы, чрезмерно эксплуатируем природные ресурсы, превращаем пахотные
земли в пустыню, уничтожаем леса, нещадно эксплуатируем недра планеты, ставим
других живых существ на грань исчезновения и пугающими темпами перенаселяем
Землю.
Мы унаследовали прекрасную планету, которая в течение трех
миллиардов лет создавала уникальную экосистему, чтобы огромное количество видов
имели возможность жить и воспроизводить себе подобных. Создается впечатление,
что мы одержимы дьявольским стремлением менее чем за двести лет превратить
Землю в забетонированный бесплодный пустырь. При всем технологическом развитии
нам не удается искоренить болезни и голод. Мы не остановили войны. Вместо этого
мы произвели оружие настолько мощное и опасное, что не решаемся применять его
даже против своих врагов. Вот такое наследство мы оставляем своим детям: мир
наркотической зависимости и насилия.
Западной цивилизации, увы, особенно гордиться-то нечем. Мы
действительно избавили мир от многих зол. Далеко в прошлом, по крайней мере на
Западе, остался высокий уровень детской смертности. Но общая сумма человеческих
страданий остается постоянной, так как прогресс, решая одни проблемы, порождает
новые, не менее серьезные. Злоупотребление антибиотиками создает новые
модификации болезней, которые эти лекарства должны были лечить.
Да, у нас есть многое из того, чего не было у наших бабушек
и дедушек: психиатры, более активно функционирующие силы правопорядка. Они
появились, потому что мы в них нуждаемся. Мы сами создали такую потребность.
Современный человек разбил камнем собственное окно, чтобы продать самому себе
охранную сигнализацию. Все больше людей живут в растущих и невероятно
перенаселенных городах, испытывая при этом все большее одиночество. Поэтому мы
изобрели таблетки для борьбы с депрессией и снятия напряжения от суетной жизни
в больших городах.
Нам мало доводить до крайности самих себя – мы толкаем к
этому своих детей. Образование перестало быть средством достижения цели и превратилось
в самоцель. Иначе зачем нам система экзаменов, которая за три часа проверяет
знания, приобретенные учеником за три года; к тому же совершенно ясно, что 90
процентов из выученного не будет иметь для студента никакого практического
значения. Это в случае, если он доберется до экзаменационной аудитории без
нервного срыва.
И ради чего все это? Чтобы наши дети могли стать еще более
зависимыми от технологий, чем мы? Даже тем, кто сдал экзамены с отличием, не
гарантирована работа, соответствующая их уровню. При всем своем разуме мы
единственные живые существа, научившиеся плакать не от боли, и единственные,
кто сделал свою жизнь несчастной настолько, что у кого-то из нас иногда просто
не срабатывает самый мощный инстинкт, заложенный в него матерью-природой,
инстинкт самосохранения.
С рождения нам внушают, что мы очень слабые и хрупкие
существа, зависящие от таблеток, а спиртное может дать нам и удовольствие, и
опору. С какой стати подросток должен сомневаться в подобной пропаганде? Она не
может лгать. Зачем тогда все остальное население принимает таблетки от нервов,
для релаксации или сна? Почему 90 процентов из них употребляют алкоголь, если
таблетки не помогли? Хорошо, нам рассказали о вреде спиртного. И что из этого?
Нам постоянно рассказывают о том, что мотоциклы очень опасны, но разве это
остановило хоть кого-то?
В любом случае, никакие устрашения не удержат их от
употребления алкоголя, и вряд ли они смогут назвать свою дозу умеренной. Тем не
менее нам продолжают твердить, что алкоголь в умеренных количествах вполне
безопасен, а капля любимого напитка пойдет только на пользу. Вы не замечали,
что те, кто убеждает нас в этом, обычно позволяют себе значительно большую дозу
любимого напитка?
Было бы просто чудом, если бы мы не попробовали первый раз
алкоголь. Ни повод, ни причина не имеют ни малейшего значения. Но этот первый
раз – самый хитрый момент в ловушке: напиток имеет отвратительный вкус.
Подросток, пробующий первую кружку темного пива, часто думает про себя:
«Неужели я должен пить эту дрянь? Мне бы лимонаду!» Но лимонад пьют только
дети. Взрослые пьют пиво. А вкус у него мерзкий. Именно это лишает подростка
страха подсесть на спиртное.
Вот что приводит западню в действие. Муха не станет питаться
нектаром, если ей не нравится его вкус: ведь она действует инстинктивно. Но мы
– разумные и рациональные человеческие существа. Нам внушили, что взрослые пьют
ради вкуса напитка. С какой стати мы должны в этом сомневаться? Нужно только
спросить их самих. Совершенно очевидно, что дядя Тэд пьет не для того, чтобы
каждый вечер доводить себя до рвоты и бессознательного состояния. Это всего
лишь досадный побочный эффект, с которым он готов мириться, потому что напиток
такой вкусный. Зачем тогда наши родители каждый раз заказывают к ужину бутылку
вина, когда идут в ресторан? Вино – это особое наслаждение, которое должно
иметь неповторимый вкус. Если бы первая проба алкоголя казалась нам нектаром,
то включилась бы аварийная сигнализация, подтверждающая причину морального
падения дяди Тэда. Но разве можно привыкнуть или стать зависимым от этого
ужасного на вкус пойла с мерзким запахом? Все опасения пойти по проторенной
дорожке дяди Тэда исчезают в одно мгновение.
Наверное, самое печальное в алкоголизме то, с какими
усилиями мы сами загоняем себя в ловушку. К счастью, мы можем облегчить себе
этот труд с помощью более сладких напитков – шенди (смеси простого пива с
имбирным), сидра, портвейна и сладкого хереса. Проходит время, и мы уже можем
перейти к пиву, вину и крепким напиткам. Вскоре вкус пива становится настолько
привычным, что мы уже не понимаем, как могли пить детские напитки, например
газированную воду. Правда, крепкие напитки нам поначалу приходится разбавлять,
но потом мы привыкаем употреблять их в чистом виде. И тогда, особенно если мы
можем пить их залпом, мы чувствуем себя крутыми, как Джон Уэйн или Клинт
Иствуд. А если нам удается при этом не поморщиться, то мы чувствуем себя еще
круче. Мне рассказывали про студента Оксфорда, который мог за две секунды
выпить пол-литра пива, не моргнув глазом, и о другом студенте, который за две
минуты выпивал полтора литра настойки, и его не тошнило. Неудивительно, что
Оксфорд – всемирно известное учебное заведение. In vino Veritas – истина в
вине? Как бы не так! Чем больше вина, тем меньше истины.
Вы не успеваете ничего понять, и неосознанно употребление
алкоголя становится неотъемлемой частью вашей жизни в обществе. Вы уже не
можете представить себе вечеринку или дискотеку без выпивки. Конечно, если вы
не за рулем. Но разве вы не замечали, что пьете все более крепкие напитки и во
все больших количествах, а кроме того – пьете чаще и по разным поводам.
Конечно, ответственность за это несет кто угодно, кроме нас самих.
Когда я только начинал играть в гольф, то после игры сразу
возвращался домой к воскресному столу. Но однажды партнер сказал мне: «Что, ты
не поставишь мне выпивку? Не будь букой, в конце концов, ты выиграл мои
деньги».
