То есть если суммировать результаты исследований этих двух умных ученых из Нью-Йорка, то можно сделать краткий вывод, который Он сам на себе проверил: чем сильнее ты испуган и возбужден одновременно, тем лучше ты подтверждаешь результаты исследований американских ученых. Это, конечно, шутливая ирония. На самом деле результаты этого эксперимента были важны, потому что первый раз конкретная статистика связала воедино повышенную сексуальную привлекательность женщины с чувством страха, который испытывает мужчина в этот момент. Некоторые ученые, анализируя этот эксперимент, в своих выводах пошли еще дальше. По Его мнению — слишком далеко. Одна чересчур романтичная дама-психолог из Чикагского университета вообще заявила, что речь идет не о сексе, а о любви. По ее мнению, страх — это мимическое выражение… любви. Мы чувствуем любовь, которую наше тело и мозг преобразуют в страх, испуг или беспокойство. Кстати, вот именно в этом Он с ней был в общем-то согласен. Он сам знал пары, которые чередовали фазы глубокой влюбленности и сумасшедших, полных ненависти скандалов, пугающих своей силой. Иногда Ему казалось, будто их связывает исключительно страх, что эта их эмоциональная биполярность может когда-нибудь закончиться. Что они держались только на этом страхе.
Турбулентности в том самолете испугались все. Все мужчины как раз подняли головы в этот момент, среди них — и Он сам. И именно поэтому вид этой женщины так сильно, прямо эволюционно, на них подействовал. Потом по пути в Рейкьявик турбулентности уже не случалось. Наверно, для успокоения нервов стюардессы раздавали бесплатный алкоголь, а затем из кабины вышел улыбающийся пилот. Это было в те благословенные времена, когда один из пилотов выходил из кабины, чтобы, например, пописать, и при этом самолет не разбивался немедленно о скалы. Высокий, худой, с густыми светлыми волосами, синими глазами, в светло-синем, идеально сидящем форменном кителе. Он выглядел как запоздалый подарок для испуганных женщин, потому что страх ведь сексуально возбуждает и женщин тоже, о чем, правда, в статье не писали, но эволюция их тоже касается в равной степени. Он останавливался у некоторых кресел, раздавал улыбки, охотно отвечал на вопросы. Когда дошел до Его кресла — Он спросил о турбулентности. Пилот спокойно ответил, что здесь, над Южной Атлантикой, такое очень часто бывает, что это явление не уникальное, но, вообще, при этом непредсказуемое. Самолет падает всего на «от десяти до максимум сорока градусов». Успокоил, что не стоит, однако, ничего бояться, потому что в подавляющем большинстве случаев «это не представляет собой абсолютно никакой угрозы». Но пилот Его не убедил. Только удивил цифрами. Потому что ведь эти названные им градусы падения в пересчете на метры давали от трех до максимум двенадцати! А Ему показалось, что они пикировали на сотни метров вниз, пока Он боялся…
Аэропорт в Рейкьявике, как выяснилось, находится вовсе не в Рейкьявике, а только так называется. А с точки зрения географии он находится в местности Кеблавик. На довольно ощутимом расстоянии от Рейкьявика. Небольшое современное, стерильно чистое, стеклянно-бетонное здание терминала, полное магазинчиков, киосков, маленьких ресторанчиков, баров и… книжных магазинов. Это удивительное количество книжных магазинов Его поразило. Он купил кофе и сел с газетой в кресле рядом с табло вылетов. На рейс до Нью-Йорка уже была объявлена посадка. Вокруг толпились люди, до Него долетали обрывки разговоров на разных языках. Усталость Его, на удивление, прошла. За небольшим столиком под стеклянной стеной, за которой открывался вид на самолет, стоящий на взлетной полосе, сидела та самая смелая красавица, которая не испугалась турбулентности. Рядом с ней — худой, костлявый мужчина намного старше ее, с седыми, почти белыми, очень коротко стриженными волосами. У него была поразительно маленькая голова и огромные, в роговой оправе очки, из-под которых смотрели маленькие, внимательные, улыбающиеся глаза. Женщина пила вино из бокала, листала какой-то журнал и только иногда поднимала голову, как будто с неохотой отвечая на вопросы мужчины.
Он в ближайшем баре заказал очередной кофе и пошел с ним в курилку. И там услышал сообщение, что самолет, летящий в Нью-Йорк, «переполнен» и что к пассажирам, которым не обязательно сегодня лететь, обращаются с просьбой добровольно сняться с рейса. Он никак не мог понять, как это возможно — продать больше билетов, чем мест в самолете, если они регистрируются компьютером. Его коллега-информатик утверждал, что не существует никакой ошибки в программе. Что вроде как транзакции бронирования в базах данных авиалиний автоматичеки исключают такую возможность. А вот в туристических агентствах, по его словам, печатают на оригинальных бланках, неизвестно как добытых, билеты, получают деньги — причем исключительно наличные, преимущественно «в порядке исключения» — и не заносят эти билеты в систему бронирования. Ни в чем не повинные туристы довольны, а жулики набивают себе карманы.
Женский голос из громкоговорителя настойчиво уговаривал сняться с рейса. Соблазнял аргументами. Ночлег в четырехзвездочном отеле в Рейкьявике, машина в распоряжение на целый завтрашний день, двести пятьдесят евро компенсации плюс перелет бизнес-классом — но если только завтра, хотя и в то же самое время. Он до этого никогда не бывал в Исландии. Правда, Он опоздает на учебу — но даже если и опоздает, то не по своей же вине, подумал Он. Он торопливо затушил сигарету и вернулся к табло. Молодая, явно очень уставшая сотрудница авиакомпании несколько раз извинилась, вручая Ему ваучер на получение машины и карту с рекомендациями, как доехать до отеля. Она дала Ему также конверт с деньгами. Ему даже не пришлось ничего подписывать. Когда она регистрировала Ему билет на завтрашний рейс, то заметила в компьютере, что Его конечным пунктом назначения в США является Сан-Диего. Уточнила, точно ли Он должен лететь через Нью-Йорк, потому что если Он полетит через Форт-Уэрт в Далласе, то прилетит в Сан-Диего на семь часов раньше. Разумеется, Он не хотел ждать рейс до Нью-Йорка. Конечно, нет. Он с тем же успехом может посидеть в кресле в зале ожидания в аэропорту Далласа. Пусть и в Форт-Уэрте. Он быстро подсчитал в уме, что за счет этих сбереженных семи с половиной часов успеет в Сан-Диего к заключительной части первого дня учебы. Опоздать с «далекого востока», которым для американцев на побережье Тихого океана является Берлин, — это совсем не то же самое, что не присутствовать совсем. Единственное, что Он терял в таком случае — это один час времени на Исландию, потому что самолет в Даллас вылетал назавтра на час раньше, чем самолет в Нью-Йорк. К тому же Ему предстояло лететь, первый раз в жизни, как настоящему шикарному бизнесмену, в просторном кресле, с удобной подставкой для ног и с шампанским на входе.
Он был первым, кто дал себя уговорить на этот роскошный подарок. И уже отходил, когда вдруг произошло нечто неслыханное. Он почувствовал, как кто-то наваливается на Него и прижимает Его к стойке. Повернув голову, Он увидел, что женщина, та самая, которая не испугулась турбулентности, прижавшись к Нему спиной, отпихивает от себя мужчину со сверлящим взглядом. Тот пытался вырвать у нее сумочку, хватая ее за руки. Он был меньше ее ростом, поэтому, крича, подпрыгивал, стараясь дотянуться до небольшой черной сумочки, которую она крепко держала над своей головой. Он называл ее при этом девкой, курвой и проституткой. То по-польски, то по-немецки. Из извергающегося из мужчины потока ругательств Он понял, что она хочет остаться в Рейкьявике, в то время как он хочет обязательно лететь сегодня в Нью-Йорк. Он поспешно втиснулся между ними, отталкивая мужчину. И в этот момент заметил рослого полицейского, который пробирался к ним через толпу любопытствующих, сбежавшихся на крики и проклятия в ожидании интересного скандала. Полицейский схватил мужчину за плечо и молча потащил по коридору, ведущему в туалет. Женщина открыла сумочку и положила свой паспорт на стойку регистрации, повернувшись к сотруднице авиакомпании. И была она при этом удивительно спокойна…
