Когда тот ворвался в кабинет, Алекс с невинным видом спросил:
– Что-то случилось?
– Нет, это с тобой что-то случилось, приятель! – взъярился Чез. – Я тебя не узнаю! Это уже не смешно, – продолжал он. – На ресторан у тебя вечно нет то времени, то денег, и ты до сих пор не дал мне покататься на твоей новой тачке!
Алекс теперь приезжал на работу рано и парковался на задах офисного здания, чтобы Чез не узнал, что он продал машину. Он пока был не готов сказать об этом коллеге. И на горьком опыте убедился, что, если трапезничать в ресторанах с Чезом, счет неизбежно приходится оплачивать ему.
– Не уверен, что сегодня у меня подходящий день для обсуждения этих вопросов. Извини, Чез.
На лице Чеза мелькнуло обиженное выражение.
– Да что с тобой стряслось, чувак? Мы с моей командой никак не можем влезть в твое расписание. А ведь когда-то ты прикрывал мне тылы. Я думал, что могу на тебя положиться.
Только теперь Алекс по-настоящему понял, насколько односторонними всегда были их отношения.
– Я исключил из расписания все встречи с тобой и твоими подчиненными, – твердо ответил Алекс.
– Но ради чего, бог мой?! Мы же так волшебно работали, когда собирались все вместе.
– Время на этих встречах тратилось на решение вопросов твоей команды, и я просто не хочу, чтобы ты упускал прекрасные возможности обучать своих людей.
– Но у тебя всегда такой свежий взгляд, Алекс. Ты нужен нам. Ты нужен мне. Теперь все бегают ко мне по любому поводу, – пожаловался Чез.
– И ты как раз самый подходящий человек для этой работы, Чез! На самом деле, это и есть твоя работа, – и Алекс ободряюще улыбнулся.
– А я-то считал тебя своим другом… – пробормотал Чез, пятясь к двери и ошеломленно качая головой.
Если бы Чез был честен сам с собой, он не стал бы винить Алекса за эти перемены. Больше всего Чеза беспокоило то, что теперь его легкая жизнь закончилась. Алекс, его любимый решатель всех проблем, больше не собирался решать проблемы Чеза. Отныне и впредь ему придется самому тащить свое бремя, а не ездить бесплатно на чужих плечах. Чез в сердцах пнул мусорную корзину по дороге к своему кабинету, и та покатилась по коридору.
Когда Чез скрылся из виду, Алекс улыбнулся. У него было ощущение, что он одержал личную победу – освободился от чужих программ, которые с такой готовностью брал на себя в прошлом. Конечно, он был готов помочь другу в нужде, но не собирался больше позволять беспардонно пользоваться собой, как раньше. Чез был не единственным недовольным среди тех, кого коснулись предпринятые Алексом перемены, но сам Алекс был просто счастлив!
В прошлом Алекс, решая за коллег их задачи, оправдывался тем, что, мол, его работа и заключается в выполнении замыслов начальства. Но теперь Алекс сознавал, что тем самым он помогал создавать созависимость, преследовавшую его на протяжении всей карьеры.
Старания Алекса тратить больше времени на планирование принесли полезные плоды. Он начал работать на бизнес, а не просто в бизнесе. Он нашел новые способы генерации дохода и обнаружил ошибки, приводившие к пустой трате времени и денег, которые неоднократно совершала его команда. Он отказался от подходов, которые давали минимальный результат, но сохранялись как часть исторического наследия компании. Он быстро и решительно вводил в игру новые подходы и, не колеблясь, отсекал методы, которые не доказывали свою эффективность. Он был открыт для свежих идей и новых способов мышления.
Алекс помнил мощные волны, которые сбивали его с ног на Гавайях, когда ему казалось, что он вот-вот захлебнется, а силы природы легко, как пушинку, утягивали его под толщу воды. Таким же образом действовал на него прежний режим кризис-менеджмента, в котором он просто пытался удержаться на плаву, и каждый день на него обрушивались все новые и новые проблемы. Теперь, вынырнув из этого режима, Алекс чувствовал себя бодрым. Он мог ориентироваться в подъемах и спадах текущей работы, не теряя чувства контроля и ясности восприятия. Ощущение паники, которое было для него вплоть до недавнего времени чуть ли не образом жизни, сменилось обновленным ощущением цели.
Алекс также чувствовал, что теперь способен отделить себя от бизнеса, встать в стороне, как объективный наблюдатель, собирая озарения и впечатления для следующей стратегии, которую можно будет внедрить. Прежде он внедрял чьи-то чужие стратегии. Теперь же он чувствовал себя полным сил, действующим в согласии с начальством, но способным оставить собственный уникальный след в бизнесе. В прошлом Алекс демонстрировал навыки компетентного управленца, но ему недоставало визионерских лидерских качеств. Теперь же он демонстрировал оба набора характеристик.
Одной из перемен, которые по-прежнему с трудом давались Алексу, было умение говорить «нет» без чувства вины. Его приводили в восторг результаты нового подхода, но порой он скатывался назад, в режим «угоди другому». Он сознавал, что и само по себе его желание угодить другим было своего рода ловушкой. Конечно, оно приносило мгновенное краткосрочное вознаграждение в виде благодарностей, похвал и удовольствия от того, что удалось порадовать начальника или человека, обратившегося с просьбой. Но последствия такого поведения – когда берешь на себя слишком много и прогибаешься слишком сильно – в конечном итоге дорого обходились Алексу, поскольку из-за этого ему не удавалось добиться всего, что он решился сделать. Да, в новой жизни не все шло гладко, но его радовало то, что он движется в верном направлении.
Алекс убедился, что невозможно бежать дальше или быстрее, чем позволит физическая сила. Он не мог сделать всё – но в этом не было ничего страшного. Это был трудный, но невероятно освобождающий урок. Алекс также стал присматриваться к своим приоритетам – определять, что́ значило для него больше всего остального. Многое из того, что прежде занимало его время и внимание, теперь казалось ему не таким уж и важным. Два раунда гольфа с друзьями по субботам были приятным отдыхом, но в результате отнимали целый день. Посвящал ли он эквивалентное количество времени жене и детям? Если бы так было, думал он, Ким была бы сейчас рядом с ним, а не вдалеке, чужая и отстраненная.
Кроме того, из-за своих поездок на гольф он пропустил в прошлом немало футбольных матчей Майкла. К тому же Алекс понял, что приятели-гольфисты беззастенчиво использовали его. Когда Алекс сказал, что им следует найти другое место для игры вместо его кантри-клуба, где он в конечном итоге платил за всех своих партнеров, вдруг оказалось, что гольф им не так уж и нужен. Больше никто не вызвался оплачивать дорожку или абонемент – ни разу. Их поведение открыло ему глаза – и это еще мягко сказано.
Хорошенько поразмыслив, Алекс осознал, насколько одержим он был просмотром спортивных мероприятий по телевизору. Количество часов, которые он каждую неделю проводил наедине со спортивными каналами, доходило, пожалуй, до двадцати: футбол по воскресеньям; футбол по понедельникам; по четвергам и пятницам – университетский футбол; субботний футбол (если он не был в это время занят гольфом); и, разумеется, воскресный дневной футбол. А когда заканчивался футбол, его место занимал баскетбол, а потом хоккей и бейсбол… Все это доставляло массу удовольствия, но было ли действительно так необходимо и важно круглый год проводить столько часов у телевизора?
