Гордона я не видел с рассвета. Уцепившись за фразу «Сохо, сорок восемь», он ушел, чтобы устроить рейд в это место, а меня оставил из тех соображений, что разглашать мою роль пока не стоит. Он опасался покушения на мою жизнь, а также потому, что если я отправлюсь рыскать по притонам, где часто бывал прежде, это вызовет подозрения.
Хансен по-прежнему храпел. Я сел и принялся изучать турецкие туфли, что были на мне. Зулейха тоже носила такие – а как она парила в них в моих снах наяву, какую красоту придавала всей обыденности своим очарованием! Как в тумане, я увидел ее улыбающееся лицо, услышал эхо ее легких шажков в своем помутненном сознании.
Оно отбивало бесконечную дробь, преследуя меня до тех пор, пока не стало казаться, что и его отзвуки встретили другое эхо, слабое и вкрадчивое – оно доносилось из коридора. Я встрепенулся: кто-то стучал в дверь моей комнаты.
Пока Хансен продолжал спать, я пересек комнату и резко распахнул дверь. Коридор заволакивало кружащимися облачками тумана, и сквозь него, будто через серебристую вуаль, я увидел ее: Зулейха стояла передо мной. Ее волосы блестели, красные губы были полураскрыты, и она смотрела на меня большими темными глазами.
Пока я стоял, словно онемев, девушка быстро оглянулась на коридор, после чего ступила внутрь и закрыла за собой дверь.
– Гордон! – шепнула она тревожно. – Скорпион поймал твоего друга!
Хансен уже проснулся и сидел, тупо глядя на странную сцену, что ему представилась.
Зулейха не обращала на него внимания.
– И еще, о, Стивен! – продолжила она, и в ее глазах заблестели слезы. – Я старалась достать еще эликсира, но не смогла.
– Это пустое. – Ко мне, наконец, вернулся дар речи. – Расскажи мне о Гордоне.
– Он пришел к Камоносу один, и Хассим с Ганрой Сингхом схватили его и привели к Хозяину. Сегодня там соберутся люди Скорпиона, и его принесут в жертву.
– В жертву? – По моей спине забегали мурашки. Неужели этим ужасам не будет конца? – Скорее, Зулейха, скажи, где находится дом Хозяина?
– Сохо, сорок восемь. Нужно вызвать полицию и отправить туда побольше людей, чтобы они окружили дом, но самому тебе идти нельзя…
Хансен вскочил, жаждая срочно действовать, но я повернулся к нему. Мой разум прояснился – или мне так показалось, – теперь он вновь работал с неестественной быстротой.
– Погоди! – я вновь обратился к Зулейхе. – Когда должно состояться жертвоприношение?
– Когда взойдет луна.
– Значит, за несколько часов перед рассветом. У нас есть время спасти Гордона, но если мы устроим рейд, они убьют его прежде, чем мы сумеем к нему пробраться. Да и вообще, одному богу известно, сколько дьявольских тварей охраняют там входы.
– Я не знаю, – простонала Зулейха. – Мне уже пора, не то Хозяин меня убьет.
В эту минуту что-то сдвинулось в моем мозгу – меня будто бы накрыло волной несдерживаемого, решительного гнева.
– Никого он не убьет! – вскричал я, взмахнув руками. – Не успеет сегодня зажечься рассвет, как Хозяин умрет! Клянусь всем, что есть на этом свете!
Хансен изумленно уставился на меня, Зулейха отстранилась. Но мой окрыленный наркотиками мозг вдруг взорвался светом, истинным и ярким.
Я знал, что Катулос был гипнотизером и в совершенстве владел таинством контроля над разумом и душой человека. И еще я понял, наконец, чем объяснялась его власть над девушкой. Гипноз! Как змея, что зачаровывает и привлекает к себе птицу, так и Хозяин удерживает Зулейху с помощью невидимых оков. И его власть над нею была такой незыблемой, что ощущалась, даже когда ее не было рядом, проходя сквозь значительные расстояния.
Сломать эту связь могло лишь одно – месмерическая сила другого человека, чья власть была сильнее, чем у Катулоса. Я положил руки на тонкие плечи девушки и заставил посмотреть мне в лицо.
– Зулейха, – проговорил я властно, – здесь ты в безопасности. Ты не вернешься к Катулосу. В этом нет нужды. Теперь ты свободна.
Но я знал, что мне не удастся убедить ее еще до того, как заговорил. Она посмотрела изумленно, с беспричинным страхом, и робко попыталась высвободиться из моей хватки.
– Стивен, прошу, отпусти меня! – взмолилась она. – Я должна… я должна!
Я увел ее к кровати и попросил у Хансена наручники. Он передал их мне удивленно, и я защелкнул один конец на столбике кровати, а второй – на хрупком запястье девушки. Та всхлипнула, но не пыталась сопротивляться, лишь ища своими ясными глазами мои, чтобы заглянуть в них с немой мольбой.
Мне было больно навязывать ей свою волю, еще и в столь грубой манере, но я старался действовать хладнокровно.
– Зулейха, – сказал я нежно, – теперь ты моя пленница. Скорпион не сможет обвинить тебя в том, что ты не вернешься, потому что от тебя это не зависит. А не успеет наступить рассвет, как ты станешь совсем свободна от его власти.
Я повернулся к Хансену и обратился к нему тоном, не терпящим возражения:
– Оставайтесь здесь и смотрите за дверью, пока я не вернусь. И ни под каким предлогом не впускайте незнакомцев, то есть всех, кого не знаете лично. И заклинаю вас, как человека чести: не отпускайте девушку, что бы она сама ни говорила. Если ни я, ни Гордон не вернемся завтра до десяти утра, отведите ее по этому адресу – там живет семья, с которой я некогда дружил, эти люди смогут позаботиться о бездомной. Я же пойду в Скотленд-Ярд.
– Стивен, – застонала Зулейха, – ты собираешься в логово Хозяина? Тебя там убьют. Отправь полицию, но сам не ходи!
Я наклонился к ней, прижал к себе, почувствовал прикосновение ее губ, а затем отступил прочь.
Когда я выбежал на улицу, меня схватил своими призрачными пальцами, холодными, как у мертвеца, туман. Я не имел никакого плана, но он уже начинал складываться у меня в голове, готовясь вскипеть в котле моего разума. Завидев полицейского, расхаживающего на своем посту, я остановился и подозвал его к себе. Затем нацарапал на листе, вырванном из блокнота, короткую записку и вручил ему.
– Отнесите это в Скотленд-Ярд. Вопрос жизни и смерти. Это касается Джона Гордона.
При упоминании этого имени полицейский ответил быстрым согласием, но, как только я отвернулся от него и продолжил свой бег, его поспешность сошла на нет. В записке я сообщал, что Гордон находился в плену на Сохо, сорок восемь, и советовал немедленно совершить рейд – и даже более того, приказывал сделать это во имя Гордона.
Причина моих действий была проста: я понимал, что при первых признаках рейда Джон Гордон будет обречен. Мне нужно было каким-то образом прибыть к нему первым и прежде, чем там окажется полиция, защитить либо освободить его.
Казалось, прошло уже бесконечное количество времени, когда передо мной, наконец, громадным призраком в тумане возникли мрачные очертания сорок восьмого дома в Сохо. Когда я остановился перед запретным строением, было уже поздно, и мало кто при таком тумане и сырости находился на улице. Свет в окнах не горел, как не виднелось и лестницы, будь то ведущей вверх или вниз. Дом выглядел заброшенным. Но логово скорпиона обычно и кажется таким, пока кого-то вдруг не настигнет тихая смерть.
