Брилл, лежал неподвижно, связанный, и слышал весь кавардак, что происходил в темноте комнаты. Крики, визги, вопли агонии вперемешку со звуками ломающейся мебели, ударов и отвратительного рвущего звука, от которого у него по коже бегали мурашки. Один раз дерущиеся даже показались на фоне окна, но ученый различил лишь неясное переплетение конечностей, бледный отблеск стали и ужасные сверкающие глаза, которые, знал он, не могли принадлежать никому из его похитителей.
Кто-то в комнате ужасно стонал, и его вздохи становились все слабее и слабее. Затем случилось последнее конвульсивное движение, удар тяжелого тела – и свет звезд в окне еще раз оказался перекрыт. После этого в доме на берегу озера вновь воцарилась тишина, – тишина, нарушаемая лишь предсмертным и затрудненным дыханием раненого в темноте.
Брилл услышал, как кто-то, шатаясь, пытался ходить – это был тот самый, кто мучился от боли и тяжело дышал. В темноте возник круг света, и в нем Брилл увидел залитое кровью лицо Сингха.
Свет хаотично блуждал, безумно танцуя на стенах. Брилл слышал, как сикх шатался по комнате, будто пьяный – или как смертельно раненный. Фонарь осветил лицо ученого, ослепив его. Пальцы неловко потянули за веревки, и по ним прошелся нож, заодно задев плоть.
Сингх осел на пол. Круг света опустился рядом с ним и исчез. Попытавшись достать до него, ученый нащупал плечо. Одежда была влажной – Брилл знал, что она пропитана кровью.
– Вы говорили правду, сахиб, – прошептал сикх. – Почему голос в трубке был похож на ваш, я не знаю. Но я знаю, теперь знаю, что убило Рейнольдса, сахиб. Спустя все эти годы… они никогда не забудут, и вся ширь океана не станет им помехой. Берегитесь! Враг может вернуться. Золото… золото было проклято… я сказал Рейнольдсу, сахиб… если бы он послушал меня, его бы…
Внезапно его голос утонул в хлынувшей изо рта крови. Тело в руках Брилла содрогнулось в быстрой конвульсии и обмякло.
Пошарив по полу, ученый не смог найти фонарика. Затем, проведя рукой по стене, наткнулся на выключатель и, наконец, включил в домике свет.
Повернувшись обратно к комнате, ученый испустил сдавленный крик.
Джугра Сингх лежал возле кровати, съехав на пол. В углу съежился Ют Уэн, его желтые руки тянулись вдоль тела ладонями кверху. Али лежал посреди комнаты лицом вниз. Все трое были мертвы, и у всех были разодраны горло, грудь и живот. Одежду также порвали в клочья, а между лохмотьев виднелись окровавленные ошметки плоти. Ют Уэна выпотрошили, а в телах остальных зияли такие раны, как у тех овец, по чьему загону прошелся горный лев.
За пояс Ют Уэна все еще была заткнута дубинка. Мертвая рука Али сжимала нож, но следов крови на нем не было. Смерть настигла их, прежде чем они успели воспользоваться оружием. Но на полу рядом с Сингхом лежал большой кинжал с закругленным лезвием, и оно было красным до самой рукоятки. Кровавые пятна вели по полу через всю комнату и уходили за подоконник. Брилл нашел фонарик, включил его и, высунувшись из окна, направил белый луч на землю снаружи. Там он увидел темные беспорядочные пятна, уходящие к густым лесам.
С фонариком в одной руке и ножом сикха в другой, Брилл пошел туда, куда вели пятна. На подступе к деревьям он наткнулся на след, от которого у него встали дыбом волосы. В луже крови на земле отпечаталась нога. Голая и косая, она принадлежала человеку.
Это развеяло его смутные теории о том, что убийца был каким-то зверем из семейства кошачьих или человекообразной обезьяной. На задворках сознания замелькали туманные мысли – целый ворох воспоминаний о полулюдях-упырях, оборотнях, которые ходили, как люди, и убивали, как звери.
Затем послышался протяжный вой. Ученый остановился, чувствуя, как по коже забегали мурашки. В тишине под черными деревьями этот звук таил в себе массу страшных угроз. Крепко сжав нож, Брилл направил луч фонарика вперед. Тот колыхнулся, а потом замер на черном холмике, который явно не был частью леса.
Брилл склонился над фигурой и встал как вкопанный, перенесясь сквозь годы и через миры в иной мир – в более дикие, более мрачные дебри.
Перед ним лежал обнаженный чернокожий мужчина, в чьих остекленевших глазах отражался тающий свет. У него были короткие, выгнутые и кривые ноги, длинные руки и ненормально широкие плечи, между которыми бритая голова начиналась сразу, без видимой шеи. Голова его была ужасно деформирована: лоб выступал так, что почти закрывал глаза, а задняя часть черепа оказалась неестественно сплюснута. Лицо, плечи и грудь покрывала белая краска. Но дольше всего Брилл задержал взгляд на пальцах существа. Поначалу они казались просто чудовищно деформированными, но затем он увидел, что руки лежащего заканчивались длинными изогнутыми стальными крюками, остроконечными и заостренными с вогнутой стороны. Такое жестокое оружие крепилось к каждому из пальцев, и те, как крюки, испачканные в запекшейся крови, подергивались точь-в-точь как когти леопарда.
Чья-то легкая поступь привела его в чувство. Тусклый свет фонарика упал на высокую фигуру, и Брилл пробормотал: «Джон Холт!» Он не испытал особого удивления – ведь он пребывал в таком замешательстве, что о необычности появления здесь кого-либо еще думать не приходилось.
– Что, во имя Господа, здесь происходит? – спросил высокий исследователь, забирая фонарик из руки Брилла и направляя его луч на раненое существо. – Что это, во имя небес, такое?
– Черный африканский кошмар! – едва сумел вымолвить Брилл, после чего уже затараторил без умолку: – Эгбо! Человек-леопард! Я узнал о них, когда был на западном побережье. Он относится к тамошнему культу, в котором поклоняются леопардам. Они берут младенца, мальчика, и сдавливают ему голову таким образом, чтобы она деформировалась, и после того он растет в убеждении, что в его теле живет дух леопарда, и исполняет приказания главы культа – в основном они заключаются в казни врагов. По сути, он и есть человек-леопард!
– А здесь-то он что делает? – спросил Холт, словно не веря его словам.
– Бог его знает. Но этот зверь, по-видимому, и убил Рейнольдса. А сегодня ночью – и трех его слуг, и меня бы убил, наверное, если бы Джугра Сингх не ранил эту тварь. Поэтому он и ушел – точно как дикие звери, что уходят умирать в джунгли.
Холту, однако, сбивчивый рассказ Брилла будто бы показался неинтересным.
– Вы уверены, что он мертв? – пробормотал он, наклоняясь ближе, чтобы посветить в ужасное лицо. Свет был слабым – батарея быстро разряжалась.
Когда Брилл уже собирался ответить, раскрашенное лицо резко дернулось. В остекленевших глазах сверкнул последний проблеск жизни. Когтистая рука шевельнулась, слабо потянулась к Холту. Сквозь пухлые губы просочилось несколько гортанных звуков, пальцы обессиленно скрючились, сбросив железные когти, которые чернокожий тут же поднял, словно пытаясь вручить их Холту. Затем по телу раненого пробежала дрожь, он обмяк и больше не двигался. Он был ранен ножом под самое сердце и лишь благодаря своей звериной природе сумел после этого столько продержаться.
Холт, выпрямившись, повернулся к Бриллу и направил на него свет. Между ними повисло молчание, атмосфера буквально искрила от напряжения.
