– Итак, теперь идем в кафе «У Фуада», – наконец провозгласил Муфад.
Я водрузила рюкзак на спину.
– Это вы могли бы оставить в своем новом номере, – предложил Пикар.
– И по возвращении обнаружить, что все это не здесь, а в полиции?
– Вы оскорбляете меня своим недоверием, madame.
Перед самым нашим уходом Пикар отозвал меня в сторону:
– Мне придется брать с вас плату за новый номер, в который я вас переселил, пока полиция не разрешит сделать ремонт в том, который вы с вашим мужем разгромили.
– Я не имею отношения к…
– Должен уведомить вас, что в дополнение к пятистам дирхамам в сутки за новый номер вам также придется заплатить, по моим подсчетам, за замену комода, малярные работы и ремонт всего в вашем прежнем номере… где-то восемь тысяч дирхамов.
8 000 дирхамов – это 900 долларов. Бред. Тем более что разбиты всего два выдвижных ящика, а сам комод, расписанный вручную, ничуть не пострадал. Да и на стене всего лишь три длинных пятна крови, которую можно затереть мылом с горячей водой. Но я сейчас пребывала в состоянии стресса, у меня не было ни сил, ни желания спорить с этим склизким человечком, и я сказала:
– За сегодняшнюю ночь я заплачу. За полулюкс вы получили от нас деньги за месяц вперед. Стоимость предполагаемого ущерба ваш адвокат может обсудить с моим.
– Меня это не устраивает, madame.
– А меня не устраивают ваши попытки нажиться на моей беде.
С увесистым рюкзаком на спине я спустилась в вестибюль.
Когда я дошла до стойки регистрации, у меня возник порыв сбежать – юркнуть в лабиринт Эс-Сувейры и по темным переулкам домчаться до кафе «У Фуада», а там мой муж – сидит с перевязанной головой, потягивает красное вино, что-то рисует со скорбным видом, грустно улыбаясь. И я, до того обрадованная, что он жив-здоров, кидаюсь к нему в объятия и на следующие несколько дней заставляю себя забыть про все то ужасное, что спровоцировало это сумасшествие, просто блаженствую от того, что он вне опасности. Хотя интуитивно я понимала, что наш брак сохранить нельзя. и это интуитивное ощущение затмевало чувство вины: я расставила для него ловушку, из которой, я знала, он войдет в штопор. И это было самое страшное. Если б я просто потребовала от него объяснений, лицом к лицу, показала бы ему счет, выставленный урологом… Да, наверно, мы бы поскандалили, но, накричавшись, пришли бы к какому-то решению, пусть бы оно даже поставило крест на нашем супружестве. Однако я предпочла более жестокий вариант. Оставила ему все те документы, свою записку, в которой желала ему смерти… в общем, проявила мстительность. И в итоге ужалила сама себя, как это часто бывает при любой попытке отмщения.
Кто-то тронул меня за плечо. Рядом стоял инспектор.
– Ладно, теперь идем, – сказал он.
– А если окажется, что его там нет…
– Значит, его там нет.
Я посмотрела на часы: почти половина десятого. Несколько часов прошло с тех пор, как Пол покинул гостиницу, никем не замеченный. Вместе с полицией шагая по переулкам к суку, я пристально вглядывалась в каждого, кто встречался нам на пути, маячил в дверных проемах, сидел или лежал у стены. Такие же чувства, должно быть, владеют родителями пропавшего ребенка: зная, что пропало их дитя, без которого жизнь теряет для них всякий смысл, они испытывают отчаяние и ужас и в то же время надеются на чудо, ждут, что вот-вот он или она внезапно появится перед ними и закончится кошмар, от которого нет иного избавления.
До кафе мы добрались меньше чем за десять минут. Все шесть столиков на маленькой веранде были заняты. Принимая очередной заказ, Фуад заметил меня. По тому, как он напрягся и затем попытался быстро скрыть свое беспокойство, я поняла, что ему, должно быть, известно, где находится Пол. Но когда инспектор обратился к нему, показав свой жетон, и смерил Фуада подозрительным взглядом, тот прикинулся дурачком.
– Конечно, я знаю месье Пола, – ответил он. – Один из моих лучших клиентов. Всегда сидит вон за тем столиком в углу. У нас за стойкой бара есть коллекция его рисунков.
– Когда вы видели его здесь в последний раз? – осведомился Муфад.
– В четыре, когда он уходил.
– Вы уверены, что он не возвращался? – спросила я.
– Madame, здесь вопросы задаю я, – отчитал меня Муфад.
– Но пропал мой муж. Я тоже знаю Фуада, и…
– В четыре месье Пол попрощался со мной, и с тех пор я его больше не видел.
– Но кто-то же наверняка его потом видел, – не унималась я.
– Я на работе с трех часов дня. Если б месье Пол вернулся, я бы его заметил.
– Спросите у других официантов, прошу вас.
– Здесь официант – я, как вам хорошо известно, madame. Если б он вернулся в кафе, я бы вам сказал.
Когда Фуад произносил эти слова, я опустила глаза и увидела, что он нервно потирает большим пальцем правой руки об указательный. Инспектор в эту минуту на него не смотрел. Потом Муфад заявил Фуаду, что хотел бы «осмотреть кухню и все подсобные помещения». Фуад сказал, что он не смеет препятствовать полиции. Как только Муфад исчез в кафе, я повернулась к Фуаду:
– Я знаю, что вам известно, где Пол. Вы должны мне сказать. С ним все хорошо?
– Можете прийти сюда позже?
– Это будет проблематично. Они оставили у входа в отель полицейского, которому велено всюду следовать за мной. Полиция считает, что я ранила Пола.
– Найдите возможность вернуться сюда до полуночи.
– Пожалуйста, прошу вас, скажите, что с моим мужем.
Но тут в дверях кафе появился инспектор и попросил Фуада пройти с ним.
– Будьте здесь до полуночи, – шепнул Фуад и исчез.
На какое-то время я осталась без присмотра, но понимала, что, если сейчас сбегу из-под надзора полиции, навлеку на себя еще больше подозрений. Но как мне выбраться из отеля позже, чтобы прийти сюда?
В какое-то мгновение я подумала, что сумею уйти украдкой, раствориться в ночи, спрятаться где-нибудь на час, потом незаметно вернуться сюда и выяснить правду у Фуада. Но стоило мне на несколько шагов отойти от кафе, как тут же передо мной откуда ни возьмись вырос полицейский в форме. Отсалютовав мне, он сказал:
– Madame, мне было велено проследить за тем, чтобы вы никуда не уходили. Пожалуйста, вернитесь за ваш столик и дождитесь инспектора.
Мне ничего не оставалось, как повиноваться. Спустя несколько минут Муфад, вернувшись вместе с Фуадом, проинформировал меня, что он обыскал все кафе и моего мужа нигде не обнаружил.
– Теперь я провожу вас в отель, а своих людей отправлю на автовокзал и стоянку такси. Пусть выяснят, не пытался ли он покинуть город. У нас там есть свои люди, так что, если он сел в автобус или в такси, мы будем знать, куда он поехал.
