За десять минут мы обошли три отеля. Осталась только гостиница, в которой я намеревалась переночевать. В каждом из трех отелей процедура была одна и та же: я показывала страничку паспорта с фотографией Пола и спрашивала, не остановился ли там этот человек, портье в ответ качал головой.
Когда мы уходили из последнего отеля, я спросила у своего провожатого, как его зовут.
– Нагиб, madame.
– В котором часу отходит первый автобус на Уарзазат?
– В пять утра.
– Значит, во сколько я должна покинуть отель?
– В четыре сорок пять будет нормально. Тут идти всего десять минут, да еще под горку.
– Под горку, под горку, – пропел откуда-то сбоку чей-то голос – глумливо, насмешливо.
Из темноты выступили те двое молодых наглецов, что пристали ко мне, когда я сошла с автобуса. Они закурили. Тот, что заигрывал со мной, даже приподнял бейсболку, с издевкой приветствуя нас. Нагиб рявкнул на парней – бросил что-то сердитое в их сторону, – и тогда месье Самонадеянный сказал мне по-французски:
– Мы не хотели вас оскорбить, madame.
И они снова растворились в темноте.
– Вы их знаете? – спросила я.
– К сожалению. Они из Марракеша. Работают в бригаде, что ремонтирует дорогу здесь неподалеку. Две недели как приехали и ведут себя, словно боссы из большого города. Дураки, но безобидные. Ну что, теперь в мой отель?
Мы начали подниматься по узкой дорожке, что вела на холм, похожий на вавилонский. Тропинка круто забирала вверх, но ночь выдалась лунная, так что нам не приходилось спотыкаться в темноте. К тому времени, когда мы взобрались на вершину, я уже пыхтела как паровоз, в горле пересохло. Непростой оказался подъем. Какая-то женщина в хиджабе настояла, чтобы я села, и дала мне бутылку воды. Нагиб взял мой паспорт и триста дирхамов, сказав, что он сам заполнит все необходимые регистрационные бланки. Женщина предложила мне отведать кускус из барашка, и я охотно согласилась, поскольку почти ничего не ела весь день и сейчас умирала с голоду. Нагиб, вернувшись, повел меня в номер. Гостиница имела удивительную планировку. Внутри она была похожа на замок с большими открытыми пространствами и галереей, которая тянулась по внешней стороне сооружения. С нее открывался вид на лежащий внизу городок. На небе сияла полная призрачная луна.
Мой номер находился под самой крышей: простой, хорошо обустроенный, чистый, с двуспальной кроватью и вполне приличным душем. Я заплатила Нагибу сто дирхамов и поблагодарила его.
– Завтра утром в шесть тридцать я снова буду здесь на посту, – сказал он. – Вам незачем уезжать в пять утра, есть восьмичасовой автобус. Вы успеете и выспаться и позавтракать, и к двум часам будете в Уарзазате.
– Могло так быть, что мой муж сошел где-то между Уарзазатом и Татой?
– Автобус делает остановки в разных селениях, но только по просьбе пассажиров. Так что да, он мог сойти по пути, но это все крошечные селения, там нет ни гостиниц, ни ресторанов.
– А водитель предыдущего автобуса, случаем, не здесь где-нибудь сейчас?
– Нет. Он вернулся в Уарзазат вечерним автобусом в качестве пассажира. Здесь будет только завтра, и я не знаю, как с ним связаться. Вы могли бы дождаться его возвращения, а потом мы вместе расспросили бы его.
– Пожалуй, я все-таки поеду первым автобусом, – сказала я.
– Как угодно, madame. Вот вам мой телефон, если вдруг понадоблюсь.
Вытащив из кармана блокнот и ручку, он записал свой телефон и листочек дал мне.
– Большое спасибо, Нагиб.
– Когда вы будете готовы поужинать?
– Максимум через пятнадцать минут. Просто хочу принять душ и освежиться.
– Я скажу повару, что вы скоро будете.
Через четверть часа я пришла на террасу, служившую столовой. Это была восхитительная открытая площадка, где стояли шесть-семь столиков. Кроме меня здесь находился всего один постоялец, сухопарый седовласый мужчина в очках с круглыми стеклами в тонкой металлической оправе, в синей рубашке с коротким рукавом, шортах песочного цвета и ортопедических сандалиях на ногах. Перед ним на столе, прислоненная к винной бутылке, стояла книга – «Der Zauberberg»
[114] Томаса Манна. Наверное, это был тот самый немец, что прибыл на предыдущем автобусе. На том же автобусе, которым ехал Пол! Этот человек наверняка что-нибудь знает о нем. Я тотчас же подошла к его столику. Немец поднял голову. Лицо у него было морщинистое, но не дряблое, а в голубых глазах как будто притаилась тихая печаль… или, может, это я на всех проецировала свою собственную печаль?
– Прошу прощения, – обратилась я к нему по-английски, – я не говорю по-немецки.
Он улыбнулся, и я продолжила:
– Зато я очень хорошо знаю английский и неплохо – французский… Простите, что отрываю вас от ужина.
– Я уже поужинал, – ответил немец тоже по-английски, показав на пустые тарелки. – Но если вы собрались поесть и вам нужна компания…
Он жестом предложил мне занять место за столиком напротив него.
– Вы очень любезны. Я сяду, спасибо. Но прежде мне хотелось бы задать вам один неотложный вопрос.
– Спрашивайте, конечно.
– Вы приехали на автобусе, который отправился из Уарзазата сегодня в два часа дня?
– Совершенно верно.
– Вы видели этого человека?
Из кармана своих брюк я достала паспорт Пола и открыла его на странице с фотографией. Немец несколько мгновений внимательно рассматривал снимок.
– Боюсь, никого похожего в этом автобусе не было.
– Вы уверены?
– Я ехал на самом заднем сиденье, и, когда садился в Уарзазате, мне пришлось пройти через весь салон, мимо всех, кто уже был в автобусе.
– Но он сел перед самым отправлением.
– Помнится, когда последний человек поднялся в автобус, я посмотрел на него. Это был водитель.
– Сэр, ну как же так? Я ведь своими глазами видела, как он сел в этот автобус.
– И кто же этот «он»? – спросил немец, кивая на фото.
– Мой муж.
Он сразу проявил заинтересованность:
– Вы садитесь, садитесь. – Немец показал на пустой стул. – Меня зовут Дитрих.
Я тоже представилась. Мы обменялись рукопожатием.
– Германия – одна из пятидесяти стран, в которых я всегда хотела побывать, – произнесла я, меняя тему разговора.
– Если посетите наши края, помимо Берлина, Гамбурга и Мюнхена, обязательно прокатитесь по Romantische Strasse
[115] – и сделайте остановку в Ротенбурге-на-Таубере. Этот средневековый городок расположен между Вюрцбургом и Нюрнбергом. Во время войны его разбомбили, но теперь он полностью восстановлен. Sehr gemütlich
[116], как мы говорим. Очень тихий красивый город – место, которое я называю своим домом вот уже тридцать лет. У меня в Ротенбурге была очень преданная паства. Я отошел от дел в прошлом году.
