– Привет, красавица, – обратился ко мне тот, что был более разговорчив и понаглее. Теперь они стояли прямо передо мной, и мой мозг выдал сигнал тревоги.
– Рано вы на ногах, – произнесла я как можно более непринужденно, а сама судорожно смотрела по сторонам, думая, как бы протиснуться мимо них. Но они полностью блокировали узкую тропинку.
– Мы хотели попрощаться, – сказал месье Самонадеянный.
– Что ж, до свидания, – ответила я.
Я попробовала быстро пройти мимо второго парня, державшего банку с какой-то жидкостью и тряпку. Но только я сделала шаг, месье Самонадеянный поймал мои руки и заломил их мне за спину. Я попыталась кричать, но его приятель в считаные доли секунды сунул тряпку мне под нос. Она была пропитана жидкостью, источавшей едкий запах химикатов. Брыкаясь и пиная пустоту, я старалась не вдыхать токсичные пары, но он с силой прижал тряпку к моему лицу, одновременно за волосы оттянув назад мою голову, так что я больше не смогла задерживать дыхание.
Едва я сделал вдох, ядовитые пары ударили в голову. Это происходит не со мной. Не со мной.
И в глазах померкло.
Глава 19
Когда я очнулась, мне снова захотелось нырнуть в темноту. Потому что быть в сознании – значит ждать приближения неминуемой смерти.
Я находилась в неизвестности. Меня подбрасывало вверх-вниз. Швыряло из стороны в сторону. Голову как будто раскололи надвое. К горлу подступала тошнота, но я с ней боролась, потому что рот был туго перетянут тряпкой и, если б меня стошнило, я рисковала захлебнуться рвотной массой. Руки были привязаны к ступням. Двигаться я не могла.
Я лежала в открытом кузове грузовика. Еще была ночь, но уже начинал брезжить рассвет. Я заставила себя на мгновение приподняться, но вокруг увидела одну пустоту. Грузовик снова тряхнуло, и я опять повалилась на пол кузова.
Меня везли в Сахару. Я знала, что со мной произойдет, как только мы отъедем подальше от всяких следов цивилизации. и также знала, что меня убьют после того, как изнасилуют. Тело закопают в песках. Потом на восходе вернутся в свою бригаду, ремонтирующую дорогу, и будут вести себя так, будто ничего не случилось. К тому времени, как станет известно, что я пропала, от меня уже не останется и следа. Краем глаза я увидела свой рюкзак. Он лежал в кузове рядом с пластиковой канистрой, которая от тряски подползла ко мне и билась о мое лицо. Судя по запаху, исходящему от крышки, в канистре был бензин.
Меня изнасилуют и задушат. Потом обольют бензином и сожгут, а обугленные останки закопают в зыбучих песках.
Я начала кричать. Кричала через кляп. Кричала как помешанная. Кричала в отчаянной надежде, что кто-нибудь меня услышит. Кричала гневно, яростно. Кричала от изумления. Кричала от ненависти. Кричала от ужаса.
Я напрягла мышцы рук и ног, пытаясь расслабить веревки. Безнадежное занятие. Руки были слишком крепко привязаны к ногам, узел был слишком тугой – без ножа не справиться. Я дергала руками и ногами, отчаянно пытаясь пальцами – затекшими от того, что были перетянуты запястья, – распутать узел. Тщетно. Веревки только сильнее врезались в тело, отчего онемение конечностей усиливалось, и я со страхом думала, что нарушение кровообращения приведет…
Это происходит не со мной… Не со мной…
Но это происходило именно со мной. Небо светлело. Я была абсолютно уверена, что ждать уже осталось недолго. Их замысел был таков: до восхода солнца изнасиловать и задушить. Тело кремировать, останки закопать, на рассвете вернуться и…
Я не прекращала попыток освободиться: извивалась, дергалась и так и этак. Когда поняла, что мне не выпутаться, мои приглушенные крики переросли в истерический плач. Я умру, но прежде перенесу самое страшное унижение, какое только можно вообразить, а потом меня постигнет чудовищная смерть – от удушения. И я не в силах им помешать.
Грузовик начал замедлять ход и в конце концов остановился. Мотор заглушили. Я услышала, как открылись и со стуком захлопнулись обе дверцы. Шаги. Потом голос:
– Хорошо спала, красавица?
Он залез в кузов и принялся гладить мои волосы. Я стала сопротивляться, и он наотмашь ударил меня по левому уху. Дикая боль сопровождалась гулом в голове. Я вскрикнула, за что получила кулаком в челюсть. На мгновение отключилась. Когда очнулась, ощущение было такое, что у меня сломана скула. Гаденыш, за волосы оттягивая назад мою голову, размахивал ножом перед моими глазами.
– Попробуешь сопротивляться, я тебя порежу, – прошипел он. – Сиськи отрежу, может, глаза выколю. Ты этого хочешь, сучка?
Я замотала головой, поскуливая от страха. Ярость на его лице сменилась широкой пугающей улыбкой.
– Станешь сопротивляться – пожалеешь. Веди себя смирно, и все будет очень хорошо. Ясно?
Для острастки он сильно дернул меня за волосы. Взвизгнув, я кивнула несколько раз.
– Вот и умница, – произнес он, поглаживая меня по щеке. Потом крикнул что-то по-арабски, и в кузов забрался его сообщник, с ножом в руке. – Мой друг разрежет веревки, вытащит кляп, – сказал гаденыш. – Будешь сопротивляться?
Я замотала головой.
– Умница.
Перекрикиваясь по-арабски, они разрезали веревки и вытащили кляп у меня изо рта. К рукам мгновенно прихлынула кровь, и я содрогнулась. Наказанием за это непроизвольное движение мне был резкий щелчок по уху.
– Я же сказал, сучка, не дергайся.
– Прости, прости, – прошептала я.
– Скажи, что хочешь этого, – шепотом потребовал он.
Я напряглась и тут же вскрикнула от удара.
– Скажи, что ты этого хочешь, – повторил он.
– Я этого хочу.
– Дернешься – порежу.
Мои развязанные руки он закинул мне за голову, а сам, с помощью сообщника, разрезал веревки на лодыжках, затем приподнял меня за ягодицы, расстегнул молнию на моих брюках и стянул их вместе с трусиками. Свободной правой ладонью я незаметно шарила возле себя, пытаясь найти что-нибудь, что можно использовать в качестве оружия. Я знала, что у меня в запасе считаные секунды, но под руку ничего не попадалось. Пока мои пальцы не наткнулись на канистру. Только мне удалось схватиться за крышку, я почувствовала, как мои ноги широко раздвинули. Я подняла глаза и увидела над собой гаденыша со спущенными штанами. Он уже был возбужден.
– Будешь сопротивляться? – спросил он, взбираясь на меня.
Я покачала головой, заметив краем глаза, что его подельник стоит на земле, складывая нож и щелкая зажигалкой «Зиппо». Было видно, что он боится, но ждет своей очереди. Не отнимая правой руки от крышки канистры, левой я коснулась плеча своего обидчика, нежно погладила его. Он расплылся в улыбке:
– Хочешь меня, да?
Я кивнула. Он снова широко улыбнулся, безуспешно тыкаясь в меня головкой пениса, потому что я была абсолютно сухая внутри.
