На чистой воде Аатиф приготовил чай и кускус. Я спросила, можно ли умыться водой из колонки. Он сказал, чтобы я ограничилась четырьмя-пятью горстями, ибо воды здесь мало и ее нужно экономить. Возможно, следующему человеку, который придет сюда, вода будет нужнее.
Аатиф поставил вариться кускус и пошел прогуляться. Я разделась и накачала воды. Первая порция жидкости имела отвратительно бурый цвет, вторая – более нейтральный, третья на вид казалась относительно чистой. У меня не было ни мыла, ни зубной щетки (последний раз зубы я чистила в Тате), ни тазика. И все же, немного ополоснувшись, даже в такой грязной воде, я сразу почувствовала себя посвежевшей. Не обтираясь, я на мокрое тело надела сорочку.
– Та женщина… она всегда жалуется, всегда злится, – сказал мне Аатиф за ужином. – Но моя Хафеза не такая. Она очень добрая, в злую мегеру никогда не превратится.
Я подумала, что любой озлобится, пытаясь растить четверых детей у черта на рогах, да еще в полной нищете, но в ответ сказала:
– Я рада, что вы нашли хорошую женщину.
– Я буду счастлив, если смогу дать ее отцу то, что он просит. У вас в Америке тоже выкуп дают?
– Нет, не совсем так. Но когда любовь проходит, все сводится к деньгам, вы уж мне поверьте.
– Деньги в жизни – не самое главное, – заметил он. – Но без них…
– Что бы еще вы хотели, помимо дома для себя и Хафезы?
– Мобильный телефон. В моем бизнесе он бы мне очень пригодился. Одно время у меня был телефон, но он обходился слишком дорого. Потом я стал копить на дом, и от телефона пришлось отказаться. Ну а так, разве что новый телевизор. Моему уже пятнадцать лет, очень плохо показывает. Ну и конечно, Хафеза захочет обставить дом.
Лицо Аатифа светилось надеждой, и это было трогательное зрелище. Но вдруг он не найдет нужную сумму на то, чтобы заполучить руку любимой женщины? Я боялась за него. Нет, я не думала, что он будет сломлен, но считала, что его постигнут новые разочарования.
Опустилась ночь. Я разложила свою постельную скатку, но возле машины земля была слишком неровная. Я сказала Аатифу, что переберусь спать за небольшую дюну, всего в нескольких шагах от «ситроена». Пожелав ему спокойной ночи, я перенесла свою постель в другое место. Потом, выпив свою вечернюю порцию снотворного отвара, который приготовил для меня Аатиф, я залезла под простыни и надела на голову москитную сетку. Глядя на звезды, я думала: Завтра я буду в большом городе. Увижу ли я когда-нибудь ночное небо, столь необъятное и чистое, как это?
Заснула я быстро. Потом неожиданно в мой сон ворвались голоса. Злые, угрожающие. Они звучали все громче, и я пробудилась. Еще было темно. Я посмотрела на часы. Четыре двенадцать утра. Я выползла из-под простыней, подкралась к краю дюны и, чуть высунув из-за нее голову, увидела четверых мужчин – их возраст я определить не смогла, – окруживших Аатифа. Двое из них держали его, двое других опустошали багажник. Когда Аатиф стал умолять грабителей, один из них ударил его по лицу. Я спряталась за дюной и давай скорей выкапывать ямку в песке. Сняв с себя оба кольца и отцовский «Ролекс», я положила свои сокровища в ямку, засыпала их и место пометила камнем. И продолжала сидеть, не дыша, с ужасом представляя, что может произойти дальше.
Снова голоса, снова мольбы Аатифа. Глухой звук удара по телу, плач Аатифа. Потом дверцы машины открылись и захлопнулись. Аатиф напоследок еще раз умоляюще вскрикнул, мотор заурчал, по песку заскрипели колеса удаляющегося автомобиля. Я выждала пять минут и, убедившись, что грабители больше не вернутся, выкопала кольца с часами и кинулась к Аатифу. Он лежал на земле, держась за живот, и громко плакал.
– Воры, грабители… Все забрали.
Я попыталась помочь ему встать, но он вздрогнул от моего прикосновения.
– Вы как? – спросила я.
– Они ударили меня по лицу, ударили в живот, забрали весь товар. Даже бумажник мой нашли и украли мои четыреста дирхамов. Все мои деньги…
Аатиф поднялся на колени, опустил лицо в ладони и снова заплакал.
– Не везет мне, – всхлипывал он. – Совсем не везет. Жизнь… она такая суровая.
Стараясь подбодрить его, я положила руку ему на плечо.
– Вы живы, – сказала я. – Какой-нибудь выход есть всегда.
– Выход? Выход? Да я же разорен.
– Вовсе нет.
– Те воры… они уничтожили меня. Забрали весь товар, что был в машине. У меня нет денег, чтобы доехать до Марракеша…
– Сегодня вы заправлялись. А также наполнили две канистры, которые возите в багажнике. Их украли?
– Не знаю.
Я бросилась к машине, заклиная некую могущественную силу на переливающихся огнями небесах сделать так, чтобы я нашла те две полные канистры. Я открыла багажник. Ура! Вот они красавицы, стоят рядышком с двумя полными канистрами воды.
– Бензин у нас есть, – констатировала я. – Две полные канистры плюс почти полный бак. Этого нам хватит, чтобы доехать до Марракеша?
Аатиф кивнул.
– Одна хорошая новость есть. Теперь такой вопрос: сколько в сумме могли бы получить за свои изделия те, у кого вы взяли товар?
Он быстро произвел в уме расчеты.
– По максимуму… может, тысяч восемь дирхамов.
– И вы получили бы тридцать пять процентов от общей цены. Значит, вам нужно было бы продать весь товар за двенадцать тысяч дирхамов.
Аатиф изумленно посмотрел на меня:
– Вы так быстро считаете.
– Это моя работа. Итак, если мы тронемся в путь прямо сейчас, сколько у нас займет дорога до Марракеша?
– Часов десять – двенадцать.
– Вы знаете там хорошего ювелира?
– У меня есть знакомые знакомых, которые знают ювелиров.
– Тогда поступим так. Дадим тем ублюдкам полчаса на то, чтобы они подальше убрались отсюда, потом в путь. Я до самого Марракеша буду ехать в парандже, чтобы мы могли спокойно миновать блокпосты. Добравшись до города, мы найдем ювелира, который купит мои украшения за ту сумму, какую я хочу за них выручить, и я дам вам две тысячи дирхамов за то, что вы довезли меня… и еще двенадцать тысяч за украденный товар. Таким образом, вы расплатитесь с клиентами, которые полагаются на вас. И сами тоже заработаете.
– Я не могу на это согласиться, – выразил протест Аатиф.
– Придется. Ведь это из-за моей глупости мы угодили в переделку. Если б я не сняла паранджу, французы бы меня не увидели. Нам не пришлось бы съезжать с шоссе. И вас бы не ограбили. Так что вам ничего не остается, как принять эти деньги. Договорились?
Подавив всхлип, Аатиф потер глаза грубыми руками:
– Я не заслуживаю такой доброты.
– Заслуживаете. Мы все достойны доброты. Должно же и вам когда-то повезти, monsieur.
