– Раз уж ты сунула нос в мои дела, будет честно, если ты ответишь на мой вопрос. Ты спишь с моим братом?
По щеке Элизы скатилась еще одна слеза.
– Прошу вас, не думайте обо мне дурно. Я люблю его.
– О, глупышка. Каждая женщина, с которой он спал, думала, что любит его. Он не ответит взаимностью.
Элиза отерла щеки тыльной стороной ладони и посмотрела на Жозетту.
– Я знаю, что между нами не будет ничего серьезного, но уверена, что небезразлична ему. Во всяком случае пока. И мне этого достаточно.
– Но он использует тебя и выбросит за ненадобностью. Я хорошо знаю своего брата.
– Вы не понимаете, мадам. Я не оставлю своих родителей, пока они живы. И брата тоже. Я прекрасно знаю, что мне не найти мужчину, который согласился бы взвалить на себя такое бремя и смог бы любить меня с такой же нежностью и искусством, как ваш брат.
– Господи Иисусе. – Жозетта вдруг поймала себя на том, что не дышит, и судорожно втянула носом воздух. – Я знаю, что оба моих брата обладают шармом, который так обожают женщины. Но я никогда не задумывалась об их… э… личной жизни.
Она замолчала, когда сознание вновь наводнили мысли о Кэмероне. А ведь она мало чем отличается от Элизы. Так что не ей судить.
– Я знаю, что вы не одобряете меня, мадам, – произнесла девушка. – Но скажите, что дурного в том, чтобы воспользоваться возможностью испытать любовь? Да и что такое любовь?
Жозетта нахмурилась.
– Я не совсем понимаю, что ты хочешь сказать.
Элиза вновь принялась теребить камею.
– Любовь читается в глазах любящего вас человека, в его поступках и отношении. Но о какой любви я говорю? Возможно ли, что ее чувствую только я? Может статься, это всего лишь мои фантазии, порожденные нежным отношением Рене. Я не так глупа, мадам. Вы можете думать, будто он меня использует, но ведь и я использую его. Будьте уверены, я знаю, что проблемы нужно решать по мере их появления.
Жозетта отвела взгляд. Ну, как она могла спорить с Элизой, когда поступала точно так же?
Лицо Элизы вновь порозовело, дрожь в руках прекратилась. На ее губах заиграло подобие улыбки.
Жозетта улыбнулась в ответ.
– По выражению твоего лица я догадалась, что ты думаешь о Рене.
Улыбка Элизы стала шире.
– Non, мадам. Это вы пришли сегодня утром такая посвежевшая и с такими блестящими глазами, будто нашли любовника.
На этот раз покраснела Жозетта.
– Я не стану обсуждать это. Во всяком случае не сегодня. Может, когда-нибудь.
– Извините меня за дерзость, но у вас есть преимущество. Вы изысканная леди, которая раньше жила на болотах. В вас чудесным образом сочетаются очарование и твердость духа, которой я всегда восхищалась. Многие мужчины и не только в Новом Орлеане были бы готовы дать вам все, что только пожелаете. Не то, в чем вы нуждаетесь, а именно что пожелаете. И пока ваш брат дает мне это.
Раздался стук в дверь, и Элиза встала.
– Я открою, мадам.
Она распахнула дверь и, ошеломленно охнув, сделала шаг назад.
В кабинет вошел Рене, за которым следовали два полицейских.
Жозетта вскочила со стула, едва не лишившись чувств.
– Что это значит? Что случилось?
Рене перевел взгляд с Элизы на Жозетту.
– Алексию застали за воровством. Она действовала так дерзко, словно хотела, чтобы ее поймали.
– Откуда ты знаешь?
Один из полицейских вышел вперед.
– Она украла мешок с мукой у одного торговца и даже не попыталась скрыться. К тому моменту, как потерпевший разыскал меня, за ней гнались несколько торговцев и пешеходов. Мы побежали за воровкой, но даже со своей тяжелой ношей она оказалась проворнее. Но мы ее разыщем и арестуем.
Рене повернулся к сестре.
– Мы ведь знаем, где наша племянница, oui?
Не в силах вымолвить ни слова, Жозетта лишь кивнула.
– Я пойду за ней, – произнес Рене. – И прослежу за тем, чтобы украденное вернули владельцу.
Офицер покачал головой.
– То, что она вернет украденное, конечно же, немного облегчит ее участь. Но давайте смотреть правде в глаза, Тибодо, она украдет снова. Если она научилась нарушать закон как взрослая, пусть и отвечает за это по-взрослому.
– Даю вам слово, – обратился к офицеру Рене. – Я разыщу ее и приведу к вам в участок завтра до полудня.
– Что ж, хорошо. – Офицер презрительно фыркнул. – Уж кто-кто, а вы-то прекрасно знаете, где находится участок. Одному богу известно, сколько раз вас туда притаскивали, когда вы стали достаточно взрослым, чтобы обчищать карманы.
Когда полицейские ушли, Элиза тоже удалилась. Жозетта же безвольно упала в стоящее напротив стола кресло.
– Ну, что, скажи на милость, заставило ее повести себя подобным образом?
Проведя по лицу рукой, Рене опустился на стул рядом с сестрой.
– Судя по всему, у всех у нас выдался скверный день.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Тебе наверняка уже известно, что Бастьен сцепился с Кэмероном. Потом с ним повздорил и я. Словом, мы оба вышли из себя, и он меня уволил. Я ушел из конторы, но кое-что все же успел услышать.
– Ради всего святого, Рене! Какое отношение это имеет к Алексии?
– Восстанавливая меня в должности, Мишель рассказал, что Алексия услышала слова Кэмерона о том, как сильно он хочет сесть на первый же корабль, покидающий Новый Орлеан, чтобы отделаться от семьи Тибодо раз и навсегда.
Жозетта прижала руку к губам.
– О, нет. Кэмерон пошел за ней?
Облокотившись локтями о колени, Рене положил подбородок на руки.
– Пошел, но безуспешно. Поэтому он вернулся к себе домой, а я отправился на ее поиски.
– Не важно, как он относится к нам, но его надо высечь розгами, чтобы в следующий раз был осторожнее со словами.
– Жозетта, ты говоришь совсем как мать. Кэмерон имел в виду только меня и Бастьена. Но ты же знаешь Алексию. Стоит только ранить ее чувства, и в ее взгляде появляется безразличие, от которого веет таким ледяным холодом, что можно заморозить Миссисипи. А потом в нее точно бес вселяется, и тогда никто не знает, что она может сделать в отместку.
– Может, мне лучше сходить за ней?
Рене поднялся со стула.
– Если ты появишься, мать тотчас же встанет на сторону Алексии. Так что за ней поеду я.
Рене был прав. Если за Алексией поедет она, это лишь усугубит положение. Жозетта поднялась следом за братом.
– Я тебя провожу.
