– Мой новый сюртук? Его ведь можно спасти, да?
– Ради всего святого, Рене. Сейчас тебя менее всего должно волновать состояние твоей одежды.
Повернувшись боком и положив локоть на спинку стула, Бастьен прижал к своей ране полотенце.
– Ты не понимаешь, как мы, мужчины, справляемся со сложными ситуациями, ma soeur. Хотя постой. Неужели ты потчуешь присутствующих своими остротами для того, чтобы совладать с собственными нервами, а вовсе не для того, чтобы успокоить раненых братьев?
Жозетта заправила за ухо непослушную прядь волос и едва сдержала рвущиеся наружу ругательства.
– Тебе стоило бы знать ответ, поскольку вы двое уже не впервые вваливаетесь ко мне посреди ночи, требуя лечения.
– И скорее всего, это не в последний раз, – пробормотала Вивьен.
– Хм. – Бастьен хмуро посмотрел на кузину.
Жозетта отерла вспотевший лоб.
– Тише, вы двое. Рене, чтобы наложить швы, потребуется время, поэтому тебе придется принять настойку опия, чтобы мышцы не напрягались, когда их коснется игла.
Рене попытался улыбнуться, но получилась жалкая гримаса.
– Ты хочешь сказать, что причинишь моей истерзанной плоти еще большую боль?
Жозетта решила оставить вопрос брата без ответа.
– Нужно тебя перевернуть, чтобы осмотреть спину. Не думаю, что ребра сломаны. Это всего лишь синяки. Брюки придется снять.
Рука Рене коснулась пуговиц на брюках.
– Non. Они не трогали меня ниже пояса. И спина моя им тоже была не нужна. Они хотели выпустить мне кишки.
Воздух застыл в легких Жозетты. Она взглянула на все еще зажимающего рану Бастьена, и тот кивнул.
В кухню вбежала Регина с небольшим ведерком льда.
– Расколи немного, заверни в тряпочку и приложи к лицу Бастьена, – попросила Жозетта. – Ты еще где-нибудь ранен?
– Non. Я был позади Рене, когда они на него напали. Защищал его со спины.
– Кто это – они? – Впрочем, Жозетте не нужно было спрашивать. Веннар призвал на помощь своих прихвостней, как и обещал. О, ей не стоило угрожать этому ужасному человеку пистолетом. Как безрассудно и необдуманно с ее стороны. И вот теперь она пожинает плоды.
Отмахнувшись от непрошенных мыслей, Жозетта сосредоточилась на ранах братьев.
– Вивьен, промой лицо Бастьена отваром лещины, s’il vous plait.
Когда Бастьен недовольно заворчал, Жозетта сердито нахмурилась, но потом спохватилась и продолжила беззаботно болтать.
– Хочешь открою тебе маленькую тайну, mon frère
[23]?
Бастьен поморщился, когда Вивьен коснулась его раны.
– Вообще-то я не в том настроении, чтобы играть в твои игры, если только ты не хочешь сообщить мне, кто пожелал отправить нас с Рене на тот свет.
Жозетта попыталась ничем не выдать своего смятения.
– Моя маленькая тайна состоит в том, что я никогда не могла решить, кто из моих братьев красивее. Но если ты не разрешишь зашить рану на лице, останется отвратительный шрам, и Рене выиграет.
На этот раз недовольно заворчал Рене. По крайней мере, болтовня Жозетты немного подняла им настроение.
– Вивьен, дай Бастьену дозу опиума, прежде чем я начну зашивать ему рану.
– Non, – пробормотал тот.
Жозетта стиснула зубы, чтобы не нагрубить брату.
– Ай-яй-яй, какой же ты упрямый и несговорчивый. Просто удивительно, что кому-то удалось попортить тебе лицо.
Вивьен закончила промывать рану Бастьена. Регина подала ему завернутый в тряпицу лед. После чего все трое взялись за Рене. Он морщился всякий раз, когда игла вонзалась в его плоть, но не издавал ни звука. Господи, как же Жозетте было больно на него смотреть. И все это случилось по ее вине.
Не в силах справиться с чувством вины, Жозетта улыбнулась брату и нежно коснулась его руки.
– У тебя на лбу глубокая рана, на которую тоже надо наложить швы.
Рене попытался улыбнуться.
– Не порть мое лицо, иначе Бастьен станет твоим любимчиком.
Жозетта тихо засмеялась.
– Я возьму самый тонкий кетгут, а с помощью моих кремов от шва не останется и следа. И вскоре женщины снова начнут падать к твоим ногам.
– Merci, потому что сейчас ничего подобного не происходит.
– Лгунишка, – поддразнила брата Жозетта. – Я слышала, мадемуазель Фелиция Андруз так тобой увлечена, что у ее брата случился приступ истерики.
Рене опустил веки и отвернулся.
О господи. Неужели ее брат желал ту, кого никогда не сможет заполучить?
Глупый.
Неужели ее опыта недостаточно, чтобы понять: высшее общество никогда его не примет? Застарелая обида смешалась с гневом. Нападение на братьев было совершено по приказу представителя высшего света. Человека, который недавно назвал ее мусором.
Нет, нужно сменить тему разговора, пока Рене не почувствовал ее беспокойства.
– Должна сказать, что сегодня тебе придется провести ночь под моей крышей. Мне необходимо следить за состоянием твоих ран.
– Сомневаюсь, что я смогу добраться до дома.
Боже правый. Неужели он каждый день ездил на работу из их дома на болотах? Жозетта как-то не думала об этом. Что ж, если Бастьен решил переехать к ней, то почему этого не может сделать Рене? Жозетта ощутила удивительную легкость. Мысль о том, чтобы жить с братьями под одной крышей, вдруг показалась ей ужасно привлекательной. Особенно теперь, когда Алексия уедет в Англию. Но не вызовет ли это возражения со стороны матери? Сомнительно. Ее братья преданы семье и все равно будут ее навещать.
– Регина, не могла бы ты смочить полоски ткани в настойке лишайника? Нужно замотать торс Рене, чтобы в раны не попала инфекция. – Она указала на самую глубокую. – А эту необходимо обработать смесью сосновой смолы и соды.
Регина лишь кивнула в ответ, помогая Вивьен рвать простыни на тонкие полосы. Регина действовала быстро и ловко, но не произносила при этом ни слова. Почему она молчала? Негоже, если она уедет на ферму к отцу, где будет вести скучную монотонную жизнь. Ей нравилось готовить и ухаживать за кухней, как если бы она была ее собственной. Утром непременно нужно с ней поговорить.
– В сундуке наверху сложены ночные рубашки Луи, – произнесла Жозетта. – Нужно одеть Рене в одну из них. – Она посмотрела на Бастьена.
Тот покачал головой.
– Но не меня.
Отложив простыню, которую рвала на ленты, Вивьен захромала в сторону кухни.
– Я знаю, где они лежат.
Рене сморщил нос.
