– Но тогда почему ты вернулся?
– Алексии понадобится учитель в наших странствиях по свету, и я вернулся, чтобы подыскать подходящего. Конечно же, в путешествиях она узнает гораздо больше, чем могут дать ей книги. И все же кто-то должен обучить ее математике и другим наукам. Не могла бы ты кого-нибудь порекомендовать?
Жозетта напряглась. Он вернулся, чтобы найти учителя? Господи, а почему бы ему сразу не вырвать ее сердце из груди и не покончить с ним раз и навсегда? Жозетта посмотрела поверх плеча Кэмерона на постель, которую они когда-то делили, и ее мысли пустились в бешеный перепляс.
– Даже в голову ничего не приходит.
Облака рассеялись, и лунный свет полился с небес, подобно посланию, посеребрив стоящего на балконе мужчину. Кэмерон проследил за взглядом Жозетты, потом посмотрел на нее и подошел ближе. Его глаза горели неприкрытым вожделением.
Горло Жозетты сжалось, а воздух покинул легкие. Она прижала руку к груди, как если бы это помогло ей обрести способность дышать. Кэмерон проследил за ее жестом, а потом заглянул в глаза, как если бы пытался прочитать ее мысли. Жозетта повернулась к нему спиной и снова устремила взгляд в пустоту, пытаясь собраться с духом.
– Ты когда-нибудь купалась в океане, Жозетта? – Кэмерон подошел достаточно близко, чтобы его низкий соблазнительный голос дрожью прокатился по ее телу. – Сидела когда-нибудь на краю кристально чистой лагуны под пальмой? Пила кокосовое молоко в таких количествах, что на него больше не смотрели глаза?
Тонкие волоски на руках Жозетты встали дыбом, а по спине побежали мурашки. Ее живот обожгло огнем, а соски затвердели. Смесь замешательства и желания перевернула ее внутренности.
– Ты же знаешь, что нет.
– А хотела бы?
Теперь Жозетта ощущала исходящий от Кэмерона жар, и – да поможет ей Господь, – ужасно хотела прислониться к нему спиной и почувствовать, как ее обнимают его сильные руки.
– О чем ты меня просишь, Кэмерон? Чтобы я стала учительницей Алексии? Но моя жизнь здесь.
Кэмерон убрал волосы с плеча Жозетты, и от его чувственного шепота ее кожу закололо мириадами иголочек.
– В самом деле, Жозетта? Твоя жизнь здесь? Но мне кажется, что здесь у тебя только дом.
Хватит с нее попыток мыслить здраво. Она хотела этого. Хотела Кэмерона. Завтра она наверняка будет сожалеть о сделанном, но сегодня она займется с ним любовью в последний раз. Жозетта наклонила голову набок, являя взору Кэмерона обнаженную шею. Приглашая его к действию.
– Должно быть, в тропиках очень жарко. Жарче, чем здесь. Тогда почему ты хочешь сидеть под пальмой и пить кокосовое молоко?
Рука Кэмерона легла на другое плечо Жозетты, а сам он прижался к ее спине, отчего исходящая от него горячая энергия поразила ее словно удар молнии.
Слова Кэмерона зазвучали где-то возле ее горла.
– Но с другой стороны, Альпы чудесны в это время года.
Язык Кэмерона прошелся по изгибу шеи Жозетты, и она судорожно втянула носом воздух.
– Я не смогу поехать с тобой, но я могу подарить тебе эту ночь.
– Скажи мне кое-что, Жозетта, – хрипло пробормотал Кэмерон. – Ты меня любишь?
О, конечно же она его любит. Но произнеся это вслух, она вновь начнет надеяться на то, чего у нее никогда не будет.
– Даже если и так, разве это что-то изменит?
– Очень многое.
Спустив с плеча Жозетты халат и сорочку, Кэмерон коснулся губами ее кожи, а потом развернул лицом к себе.
– Ты любишь меня. Знаю, что любишь. Но мне нужно, чтобы ты произнесла это вслух.
Он успел где-то оставить свой сюртук и закатать рукава сорочки. Одного только взгляда на эти сильные руки хватило, чтобы пожелать оказаться в объятиях их обладателя.
– Что заставило тебя так думать?
Кэмерон поцеловал Жозетту в губы, а потом отстранился.
– Мне понадобилось всего три дня, чтобы понять, что я не могу и не стану без тебя жить, и примерно две минуты, чтобы осознать, что ты подавала мне знаки, на которые я по собственной глупости не обратил внимания. Еще пара минут – и я приказал капитану развернуть корабль.
Горло Жозетты сжалось, а воздух в легких застыл, почти лишив ее способности говорить.
– Это… это правда?
Кэмерон кивнул.
– Скажи, что ты чувствуешь то же самое, Жозетта.
Жозетта открыла рот, но слова не шли.
Кэмерон улыбнулся.
– Я уже знаю, что ты меня любишь. Просто хочу услышать это из твоих уст.
– Из моих уст? Складывается впечатление, что ты уже слышал это из чьих-то еще.
Кэмерон кивнул.
– Алексия мне рассказала.
– Но откуда ей это известно?
– Моя дорогая, разве ты не призналась ей накануне нашего отъезда, что любишь меня и что твое сердце немножко разобьется при мысли о расставании?
Жозетта усмехнулась.
– Я не говорила ничего подобного.
Большие горячие руки Кэмерона сжали ее плечи. Он заглянул Жозетте в глаза, и в его собственных отразилось замешательство.
– Ты серьезно? Никогда не говорила Алексии, что любишь меня?
– Ни словом не обмолвилась.
Кэмерон замолчал, внимательно глядя Жозетте в глаза. Потом он поднял голову к небу, и тишину ночи нарушил его громкий смех.
– Ну что за хитроумная проказница!
– Тише, иначе сюда прибегут мои братья.
Вскинув бровь, Кэмерон коснулся губ Жозетты своими.
– Правда?
Что он хотел этим сказать? Жозетту удивила царящая в доме тишина.
– Внизу очень тихо.
Пальцы Кэмерона скользнули по груди Жозетты в восхитительно обжигающей ласке, прокатившейся по всему телу и растаявшей в лоне.
– Я вышвырнул твоих братьев.
Жозетта тихо смеялась, пока пальцы мужчины порождали в ее душе бурю страсти.
– Стало быть, вы повздорили. Очевидно, они не пожелали уйти по-хорошему.
Кэмерон поцеловал уголки губ Жозетты.
– Уходя, Рене заметил, что в сложившихся обстоятельствах он считает правильным разыскать Фелицию и сравнять счет.
Другая рука Кэмерона легла на поясницу Жозетты, и он прижал ее еще крепче, обволакивая всем своим существом.
– Поднимаясь по лестнице, я сообщил, что иду за женой, и сказал Рене, что, если он хочет последовать моему примеру, мое благословение не заставит долго ждать. Наверное, именно тогда он передумал сравнивать счет и отправился куда-то вместе с Бастьеном.
– За женой? – Сердце Жозетты отчаянно затрепетало в груди. – Я думала, тебе нужна учительница для Алексии.
