— У него столько знакомых, — продолжал Тимоти, — а еще он очень добрый. Заботливый, понимаешь? Просто в последнее время он очень много работал. Но он сказал мне, что ему надо со мной серьезно поговорить, сказать что-то важное. Да еще и на вечеринку пригласил, в открытую! Может, он решил развестись?
Я хотела сказать ему, что такие мужчины никогда не разводятся, по крайней мере не ради дешевых мальчиков, но даже у такой циничной особы, как я, не хватило духу сказать ему правду.
— Черт, что же надеть?
На Тимоти до сих пор был свитшот и футболка трехдневной давности, в которых он был на вечеринке на дебаркадере, и джинсы «Кельвин Кляйн» тоже выглядели нелучшим образом, провисев несколько дней на полотенцесушителе в ванной.
— Не волнуйся, завтра что-нибудь тебе купим! Я очень благодарна за то, что ты мне помогаешь… Мне это очень важно… — дрожащим голосом произнесла я, потирая рукой глаза.
— Все хорошо, Джудит! — вдруг обнял меня он. — Ты мне правда очень нравишься!
Если учесть, что всего четыре часа назад он собирался обобрать меня до нитки, слова его звучали на удивление искренне.
18
Я уговорила Тимоти поехать в Булонский лес на метро. Он поворчал немного, но мы с ним так прошлись по магазинам, что налички у меня осталось всего несколько тысяч, а я пока что ни на шаг не приблизилась к разгадке. Гардероб меня не беспокоил. Я уже давно поняла, что если ты выглядишь слишком холено, то все сразу понимают, что ты новичок. Самое важное — держаться уверенно, поэтому только герцог может позволить себе прийти на званый ужин в старой рубашке поло. По крайней мере, так писали в журнале «Татлер». Черные брюки «Миу Миу» с высокой талией и забавными пуговицами, мужская белая рубашка от «Ком де Гарсон» и туфли без каблука — то, что надо. Коктейльные платья в наше время носят только официантки. Тимоти выглядел шикарно: новый пиджак и ботинки, новая футболка и фуляровый платок с намеком на английский стиль. Он трогательно долго брился, потом нанес чуть-чуть хайлайтера, и, должна признать, результат был просто сногсшибательный! Он мог бы стать фотомоделью. Я искренне надеялась, что у них с Эдуардом и правда все наладится и у него будет шанс.
Потрясающее творение Гери, раковины, венчающие Сиднейский оперный театр, возвышались над кронами деревьев парка. Шоу было посвящено двадцатилетней годовщине группы художников из 798-го округа в Пекине. Галерею подсветили золотыми и черными иероглифами, которые появлялись и исчезали на логотипе бренда. Войдя в зал, я как будто попала в свою старую жизнь, точнее, в жизнь Элизабет Тирлинк. Мы подошли к распорядителю по дорожке, усыпанной мелкими осколками фарфора, — аллюзия на фототрюк Ай Вэйвэя 1995 года, когда он якобы разбил вазу династии Хань. Официанты в золотистых брюках и рубашках навыпуск разносили коктейли в крошечных чайных чашках, расписанных коммунистическими лозунгами. Внимательно оглядывая присутствующих, я попросила воды и приготовилась вновь стать Элизабет на случай, если вдруг увижу кого-то из богемных знакомых. Когда наши бокалы опустели, Тимоти потащил меня через толпу, даже не глядя на экспонаты. Мы сделали один круг против часовой стрелки, потом еще один, и наконец он увидел Эдуарда в темном костюме и белой рубашке с расстегнутым воротничком. Я держалась в стороне, наблюдая за тем, как Тимоти подошел к нему и они незаметно пожали руки. Несколько минут я наблюдала за их разговором. Гиш наклонился к мальчишке, как будто что-то рассказывая. Эдуард выглядел как настоящий натурал — ослепительный красавец, уверенный в себе профессионал. Если бы Тимоти не рассказал мне, чем они с ним занимались в Танжере, никогда бы не поверила, что между ними есть нечто большее, чем просто обычное знакомство.
Тимоти отвел Эдуарда подальше от перешептывающихся гостей, в тень огромной статуи страдающего от ожирения Будды из черной резины, незаметно кивнул мне, и я подошла поближе. Тимоти отвернулся и сделал вид, что разглядывает экспонат, а я заговорила с Гишем:
— Месье Гиш? Добрый вечер! Я хотела бы…
Я просто хотела спросить, не уделит ли он мне пару минут, но Гиш повел себя очень неожиданно, совсем не так, как я рассчитывала. Светская улыбка тут же исчезла с его лица, и он попятился, как будто я его ударила.
— Месье Гиш?
Он посмотрел куда-то за меня, и выражение шока на его лице сменилось тревогой.
— Вы оба? Здесь? Какого хрена?!
— Я… — Я совсем растерялась и от его слов, и от того, с какой злостью он их произнес.
Но Гиш говорил не со мной. Он резко отпихнул меня в сторону, я обернулась и увидела, как в толпе, за вытянутой в танцевальном па ногой бога, мелькнула лысая голова со знакомой татуировкой на шее. Юрий! Я стояла к нему спиной, он двинулся к Гишу, я бросилась в сторону — тело отреагировало быстрее, еще до того, как мой мозг успел задаться вопросом, что здесь делают русские. Я начала протискиваться к выходу через столпившихся вокруг официантов людей — нет, не будь дурой, Джудит! — потом повернула обратно, прошла под худой проволочной рукой фигуры любовницы в маске мадам Мао и быстро, но не спеша, пошла к лестнице, из-под которой в зал выходили официанты. Коридор вел на кухню, где бригада поваров в белом раскладывала на блюда миниатюрные роллы с лобстерами.
— Madame? Les toilettes sont par la… — услужливо крикнул мне один из них, но я поставила на стол свой стакан с водой и пошла дальше, заметив на стене красный знак пожарного выхода.
— Madame! Vous ne pouvez pas…
— Désolée, excusez-moi
[9], — весело отозвалась я, нажала на дверную ручку и выскользнула в сумерки, прежде чем они успели остановить меня.
Я бежала, не разбирая дороги, ощущая странную приподнятость духа. Я казалась себе на удивление сильной, впервые за долгое время я по-настоящему почувствовала тело, неслась по газону и пыталась убраться как можно дальше от этого здания. Секунд через двадцать я обернулась и посмотрела на дверь, откуда растерянно выглядывал один из поваров. Перед зданием стояли машины, шоферы курили и болтали в ожидании клиентов. Над крышей мелькали лучи прожекторов, и время от времени, когда я попадала в свет прожекторов, логотип танцевал на моей светлой рубашке. Я присела на корточки, подождала, пока прожектор не повернется в другую сторону, а потом боком, словно краб, подобралась к аккуратно подстриженным деревьям, полезла под проволокой — а охрана здесь есть? Ладно, нет времени! — и пряталась то за одним стволом, то за другим, пока не вышла на другую дорогу, на этот раз позади парка. Я прошла по одной из парковых дорожек до перекрестка, посмотрела на знаки и пошла в сторону площади Звезды. Дорожки были пусты, хотя время от времени мимо медленно проезжал автомобиль, и я щурилась от яркого света фар. Ищут клиентов, подумала я. Когда-то Булонский лес был излюбленным местом полусвета Парижа, роскошных куртизанок — «бриллиантовой армии» в безвкусных автомобилях. Я прошла мимо слегка раскачивавшегося минивэна — значит местные жители блюли традиции. Дальше была развилка, но знаков не было. Я огляделась в поисках такси, но тщетно, подумала и решила попробовать пойти направо. Перед моими глазами стоял Юрий, я представляла себе, как он мчится через город, кивает консьержу-китайцу, поднимается в мой номер…
