— А теперь рассказывай, зачем ты заявилась ко мне со своими довольно ужасными фотографиями.
— Ты регулярно пользуешься услугами дилера Ивана Казбича, так?
— Да. И ты это прекрасно знаешь.
— Думаю, что иногда ты продаешь ему не только иконы, — произнесла я, практически увидев, как по его руке моментально побежала дрожь от локтя до плеча.
— Возможно, — напряженно ответил он.
— Я хочу, чтобы ты передал ему от меня сообщение. Для одного из его работодателей. Я написала записку и отдам ее тебе перед уходом. Казбич знает, что вещь, которую ищет его работодатель, находится у меня, и он ее получит от меня в Швейцарии через неделю. Если встреча пройдет на моих условиях.
— И с какой радости я должен помогать тебе?
С той, что я только что тебя на совесть оттрахала, чуть было не сказала я, но, во-первых, это была бы неправда, а во-вторых — слишком грубо.
— Потому что Казбич торгует подделками и может… поставить под удар твой другой канал поставок.
— Ты ничего об этом не знаешь.
— Может, и не знаю, — пожала я плечами, молясь про себя, чтобы он повелся на мой блеф, ведь я и правда ничего об этом не знала.
Даже при самом благоприятном исходе целью этой поездки было убедить Ермолова и Баленски, что я знаю об их планах. Только сообщение из рук самого Дежана Разнатовича может убедить их, что я прочитала хранившиеся у Гиша документы и все поняла. Если мне удастся выбраться отсюда живой, то сообщение от самого Дежана будет означать, что мне известно достаточно, чтобы испортить им игру. Поэтому они, скорее всего, согласятся встретиться со мной на моих условиях. Разумеется, идя на все это, я прекрасно знала: когда русские поймут, что я знаю о сделках с картинами и оружием, то наверняка захотят убить меня, ну и что? Они и так собираются это сделать, а если мне удастся убедить их, что я все знаю, то у меня будет необходимое время, чтобы хорошенько подготовиться к встрече.
— Либо ты слишком любопытная, — разочарованно протянул Дежан, — либо полная дура!
— Фу, как невежливо!
Я улыбнулась, но на самом деле он был совершенно прав: ему даже не пришлось бы звать на помощь. Такими лапищами он мог сломать мне шею, как трубочку для коктейля. Это и правда была самая рискованная часть моего плана, а значит, и самая сексуальная.
Я осмотрела его с головы до ног, холодно улыбнулась и промурлыкала:
— Ну ты же не станешь… Мы же с тобой только что…
— Что я там по плану должен ответить? — улыбнулся он. — Надо было мне раньше думать? А ты забавная. И смелая.
— Спасибо. Но ваши… личные дела меня совершенно не касаются. Я просто хочу передать Казбичу это сообщение и вернуть им то, что они ищут, вот и все. Заверяю вас.
— Я попрошу кого-нибудь отвезти вас домой, Элизабет, — сухо произнес он, встав с дивана.
— Но вы выполните мою просьбу?
— Возможно. Думаю, да, — сухо ответил он, подал мне сумку, и я отдала ему конверт с инструкциями. — Мне бы хотелось провести с вами побольше времени, но прошу меня простить — много дел.
— Разумеется, — кивнула я, хотя мне и самой было неловко так уязвлять его гордость и снова переходить на формальный тон.
Он нажал звонок у двери, ведущей на лестницу, я поправила платье, и вскоре на лестнице раздались шаги. Дежан что-то сказал по-сербски, даже не поворачиваясь к двери, а потом поцеловал мне руку:
— Звездан отвезет вас, куда пожелаете. Прощайте, Элизабет!
— Прощайте, Дежан. Спасибо, что уделили мне время.
В сопровождении молодого серба я вышла во двор, прошла мимо охранника, который открыл стальную дверь и вместе с нами спустился в подземный гараж. Кроме «астона», там стоял джип и два «ренджровера», один из них ехал за нами по дороге сюда. В свете фар я увидела, что у одного из «роверов» салон из белой кожи, а у другого — из черной. Я затаила дыхание, мальчишка снял машину с сигнализации, и из моей груди вырвался вздох облегчения. Черный «ренджровер» с белым салоном! Если бы ему приказали убить меня, то он взял бы машину с черными сиденьями, а такую машину кровищей никто пачкать не станет.
Стены сквота сотрясались от громкого звука, когда телохранитель Дежана подвез меня к самому входу примерно через час. Он открыл дверь, с мрачным видом вручил мне сумочку, отсалютовал и поехал обратно в центр. Парень был довольно симпатичный, я пребывала в такой эйфории, что вполне могла бы пригласить его к себе, если бы не его босс. Сняв туфли, я с легким отвращением пошла босиком на десятый этаж. От холода и подъема все выпитое вино быстро выветрилось. Стены дрожали от целого калейдоскопа звуков, в основном — хаус и техно, повсюду люди танцевали, пили, целовались и курили. Мимо меня на детском трехколесном велосипеде проехал бородатый великан и помахал мне рукой, а его друг снимал сцену на телефон. Потом, держа в руках зажженные бенгальские огни, прошествовали две роскошные сербские амазонки в «мартенсах» и кожаных легинсах. Я поднялась на крышу в поисках тихого места и достала телефон, глядя на мерцающие внизу огни странного, колоритного города.
Сначала я отправила сообщение Карлотте и спросила, в силе ли ее приглашение погостить в Санкт-Морице — об этом она говорила мне на свадьбе. Согревая дыханием пальцы, я попробовала разные номера, которые Елена дала мне в Венеции. Русский мобильный оказался отключен, у следующего номера был код 44, — наверное, она была в Лондоне. Там сейчас за полночь, если она и не спит, то уже успела набраться, подумала я, но после второго гудка в трубке раздался ее хриплый голос.
— Елена, это Элизабет, из Венеции. Помните, вы просили меня об услуге? Так вот, я могу предложить вам более интересный вариант. Намного более интересный. Ничего не говорите. Перезвоните мне прямо сейчас на другой номер, я вам дам его. Но звоните с другого телефона. Сможете?
— Да, — ответила она совершенно спокойно, как будто ни капельки не удивилась и не растерялась.
На крыше стояло несколько хлипких пластиковых столиков, и я успела соорудить из них некоторое подобие укрытия от ветра, забралась туда, дрожа от холода в своем тоненьком платье и с голыми ногами, и стала ждать. Сперма Дежана засохла у меня на бедрах и неприятно стягивала кожу. Через двадцать минут Елена перезвонила, и мы с ней говорили так долго, что у меня практически отнялась рука. Повесив трубку, я помассировала онемевшую руку и, еле живая от усталости, поплелась вниз искать Тимоти.
Народу в креативном пространстве «Ксаок» набилось, как в ночной клуб. Пробравшись через плотную толпу потеющих тел на кухню, я нашла Йовану, которая жарила огромную яичницу, слегка приправленную пеплом от сигарет. Она мечтательно улыбнулась мне, покачиваясь в такт музыке, и я едва сдержалась, чтобы не поцеловать ее в губы, но вовремя вспомнила, что, вообще-то, я ее начальница, не дай бог решит, что я домогаюсь ее, пользуясь служебным положением.
— Как все прошло? — крикнула она, отвернувшись от плиты, и я показала опущенный вниз большой палец, но она лишь спокойно пожала плечами.
