Где-то через полчаса, изрядно подустав, я пошла в туалет, заперлась в кабинке и написала сообщение Елене.
Есть новости?
Баленски приземлился.
Наверное, в частном аэропорту в Челерине, на другом конце долины.
Вы сейчас где? Я в «Дракуле».
Во Дворце.
Ясно, «Дворцом» местные называют отель «Бадрутт палас» в центре Санкт-Морица — один из самых старых и роскошных отелей этого курорта с потрясающим видом на озеро. Елена сообщила мне, что Баленски всегда останавливается именно там.
Вернувшись в зал, я обнаружила, что народу за нашим столиком прибыло. Я была рада, что Карлотта ведет светскую беседу, но еще больше рада, что не слышу, что она несет. Меня перехватил какой-то американец по имени Джефф и писклявым голосом принялся рассказывать о том, как круто кататься на хели-ски в Колорадо, но потом ему пришлось замолчать, потому что я отвернулась от него и перелезла через Томаса, чтобы добраться до Карлотты.
— Ты что творишь?! — заверещала она. — Это же Джефф Ауэрбах! Президент «Криптосоушел»!
Джефф как раз растворился в толпе охотниц за головами президентов компаний.
— У него все вроде как неплохо. Дорогая, ну я же говорила, что просто хочу провести время с тобой! Может, пойдем в другое место?
— Куда?
— Ну, я подумала сводить мальчиков во «Дворец». Выпьем по стаканчику там, а то Франц, по-моему, подустал, — предложила я, показывая на Франца, который тем временем уже уснул.
— Конечно, если хочешь. Милый! — Карлотта принялась без особой нежности тормошить мужа. — Хочешь пойдем выпьем, в нарды поиграем?
— А мы с тобой можем в «Кингз» пока сходить, — намекнула я Карлотте.
«Кингз», еще один клуб Санкт-Морица, находился на цокольном этаже «Дворца».
По дороге в город все уткнулись в свои телефоны. Елена прислала мне три сообщения:
Пока нет.
Приехал, в баре.
Ты где?
Я ответила ей, потом отправила сообщение Тимоти.
От его хостела дотуда десять минут пешком. Тимоти ответил сразу.
Мы с Карлоттой гордо прошествовали в лобби «Дворца», и я даже порадовалась, что одолжила у нее ботфорты. Сейчас они идеально подходили под мое настроение. Елена сидела в кресле в лобби, уткнувшись в смартфон. Поскольку Ермолов тоже в Санкт-Морице, ей нельзя оставаться в их доме, поэтому мы решили, что она поселится в гостинице, как уже не раз делала с тех пор, как они с Ермоловым расстались. Я спросила, что будет, если Баленски заметит ее, но она лишь фыркнула:
— Ха, да я же бывшая жена! Пустое место! Я часто бываю в Санкт-Морице в начале сезона. К тому же у него сейчас с вашей помощью голова другим занята, не так ли?
Платье Елены свидетельствовало о том, что она в полной боевой готовности, кажется, она даже была трезва, хотя подозреваю, что прозрачная жидкость в стакане была неразбавленной водкой. Она не подала виду, что знает меня, просто слегка кивнула в сторону бара. Карлотта пробиралась через ряды витрин с разноцветными, похожими на карамельки драгоценными камнями в сторону полупустого салона, где Франц, успевший вздремнуть и отдохнуть, уже расставлял на доске шашки.
— Никогда не была в местном баре! — схватила я под локоть Томаса. — Говорят, вид просто потрясающий! Может быть, пойдем выпьем чего-нибудь?
Томас покорно пошел за мной в более уединенное, отгороженное панелями пространство с большим панорамным окном, за которым вновь сияли Альпы во всем своем холодном величии. Я заказала коктейль с шампанским и, пока бармен готовил его, скользнула под руку Томаса, чем его приятно удивила. Надежно укрывшись за его пузом и пиджаком, я оглянулась: в трех метрах от меня сидел Баленски! Елена и правда прирожденная шпионка!
С его гномьим ростом Баленски было едва видно из-за спинки роскошного кресла в стиле деко, но этот жуткий парик ни с чем не перепутаешь. Он высох и сгорбился, так и не скажешь, что этот человек несет ответственность за множество мелких войн. Сколько жизней на счету у них с Ермоловым? Хотя кто я такая, чтобы осуждать их…
— Держи, дорогая. — Томас протянул мне бокал, и я спросила его, когда он в первый раз приехал в Санкт-Мориц.
Мой кавалер начал многословно рассказывать о старых добрых днях, когда у молодых денди вроде него был свой шкафчик во «Дворце», я покосилась в другую сторону, притянула Томаса поближе к себе, а сама слегка повернулась и оценила диспозицию. Справа от Баленски сидел охранник, перед ним на низком столике стояла кока-кола и лежала невероятных размеров кожаная барсетка. Слева сидел соперник Тимоти — стройный мальчик славянской наружности, с высокими скулами, осветленными волосами и пухлыми губками, будто накачанными гиалуроновой кислотой. Баленски говорил по телефону, не обращая внимания на своих спутников, но его левая рука незаметно лежала на коленке мальчика. Томас, явно обнадеженный моим поведением, уже рассказывал мне о своем шале в Китцбюэле и предлагал свозить меня туда в этом сезоне.
— Звучит просто роскошно! — захлопала я ресницами и слегка задела его руку бедром, будто бы случайно, а сама глаз не сводила с Баленски.
Сморщенная голова в парике дернулась, когда в зал вошел Тимоти. Черные джинсы, идеальный свитер из белого кашемира, новая куртка со стеганым кожаным воротником небрежно перекинута через руку, почти прикрывая золотой «Ролекс». Каким-то образом ему удалось придать лицу сияние настоящего «лыжного» загара, волосы идеально уложены, на щеках играет легкий румянец. Теперь я могла не бояться, что Баленски заметит меня, — он глаз не сводил с Тимоти, который подошел к бару, заказал коктейль, а потом обернулся, обвел взглядом гостей, увидел Баленски, притворно захлопал ресницами от удивления и направился в его сторону.
Весь полет из Белграда в Милан я гоняла Тимоти по его репликам, но мне было очень важно увидеть своими глазами, как все пройдет. Я должна была убедиться, что он все сделает правильно — назначит Баленски свидание на глазах у свидетелей. Он должен был напомнить Баленски, который говорил по-французски, что их познакомил Эдуард Гиш, а потом несколько секунд сокрушаться о том, какой шок он испытал после трагической смерти Эдуарда. Затем перевести разговор на нейтральную тему, сказать, что приехал сюда со своими парижскими друзьями, и намекнуть, что эти «друзья» устраивают вечеринки вроде тех, что Баленски закатывает в Танжере, и предложить русскому заглянуть к ним. Он должен был сыграть роль печального, но вызывающего желание мальчика, немного потерянного, но не безутешного, травмированного, но все равно с огоньком в глазах — в общем, соблазнительного. Я не сомневалась, что с Баленски будет хотя бы один телохранитель, и хотела, чтобы он увидел их встречу, увидел, как Баленски записывает номер Тимоти. Наблюдая за Тимоти, я вспомнила нашу встречу в Бельвиле всего несколько недель назад: та же деланая беззаботность, обещание доступного наслаждения. Не понимаю, почему люди считают проституцию неквалифицированным трудом, я наблюдала за работой настоящего мастера. Уже через пару минут Тимоти занял почетное место слева от Баленски, а блондин с недовольным видом отвернулся в сторону. Вскоре Баленски уже фамильярно положил Тимоти руку на плечо и записал его телефон. Я сказала Томасу, что устала, он явно расстроился, но вежливо помог мне надеть жакет, и мы присоединились к Францу и Карлотте. Немного посидели в салоне, пока Франц заканчивал игру, Тимоти прошел мимо нас к выходу, а потом я убедила своих спутников в том, что на сегодня нам всем вполне достаточно. Елена сидела на посту в лобби — с пустым стаканом и совершенно не дрожащими руками. Мы направились к выходу, я оглянулась, и жена олигарха показала мне на пальцах цифру «шесть». Значит, в шесть! Елена сообщила секретарю мужа, что приехала в Санкт-Мориц и собирается кое-что забрать из их дома до его приезда. Они подтвердили, что ожидают его прибытия, как я и думала. Значит, сцену надо подготовить к шести вечера.
