Надеюсь, у тебя и у детей день прошел получше. Поцелуй их за меня. Люблю вас!
Натали
Когда Люк впервые прочитал это письмо, ему захотелось прыгнуть в машину, разыскать ту девицу в шортах и сунуть ей под нос фотографию мертвой жены. Он доехал до главного шоссе и только тогда сообразил, что сзади в детском сиденье пристегнут Клейтон, которого он забыл завезти к Энни. Пришлось разворачиваться.
В течение трех дней Люк постоянно перечитывал письмо, не зная, что беспокоит его больше — жестокость Тифф или обходительность доктора Нила. Доктор Нил… вряд ли это совпадение. Просто преподаватель? Почему тогда он так часто фигурирует в записях Натали?
Люк отыскал номер доктора в телефонной книжке жены после того, как встретил его имя на конверте из «Маранафы». Однако телефоны были разные. Люк и решил, что люди тоже разные, а теперь не знал, что думать. Он тупо пялился в мобильный Натали, в темный заляпанный экран. В нем зрело ощущение, что она где-то рядом — точнее, ее часть, пусть крошечная, почти мультяшная, похожая на диснеевских принцесс, которых обожает Мэй. Больше всего на свете ему хотелось оставить свою спящую красавицу в покое, но список вопросов становился все длиннее, а список причин, по которым можно ускользать от ответов, — все короче.
Люк ввел пароль и пролистал приложения на экране, разбросанные хаотично. Быть может, именно поэтому ему не хотелось копаться в ее телефоне — слишком много приложений, слишком много времени надо потратить, чтобы в них разобраться…
Он полез в сообщения. Как же не по себе! Люк ощущал себя ревнивцем. Последнее сообщение пришло от доктора Нила. Надо же! Именно он — тот самый человек, от которого его жена получила последнее в своей жизни сообщение. Люк осторожно коснулся экрана, будто опасаясь, что тот укусит.
«Как я счастлив, что мы нашлись».
И всё. Люк пролистал остальные сообщения — от доктора Нила больше ничего не было.
Что за ерунда? Странное послание от преподавателя… И вряд ли это сообщение было единственным. Выходит, предыдущие жена удалила?
Люк просмотрел журнал вызовов. Увидев первые четыре, он выдохнул. Все вполне естественно: мама, Люк, Энни и Тамми, медсестра из хосписа. Люк прокрутил список дальше. Пятым номером значился доктор Нил. Они проговорили двадцать минут за неделю до того, как она умерла. Ну и ну!
Люк отбросил телефон, словно обжегшись. На глазах закипели злые слезы, и он вытер их кулаком. Нет-нет, жена была ему верна, нельзя ее подозревать…
Он собрался было снова взять телефон, когда дверь приоткрылась и в комнату проскользнул Клейтон, щурясь от яркого света.
— Эй, сынок, ты что тут делаешь? Уже… — Люк бросил взгляд на часы на тумбочке, но они моргали на цифре 08:00 — батарейка села неделю назад, а он так и не удосужился ее заменить. — Очень поздно, малыш. Что ты хочешь? Попить? На горшок?
— Хочу к мамочке!
Какой же он еще маленький — в детском одеяльце, палец во рту, весь взъерошенный… Люк притянул его к себе.
— Знаю, малыш. Я тоже по ней скучаю.
Клейтон вскарабкался к нему на руки и свернулся клубком, как котенок. Удивительно, он до сих пор пах духами Энни.
— У тебя есть я, а у меня есть ты. Можешь поспать со мной, если хочешь.
Клейтон вдруг охнул и выдернул палец изо рта.
— Мамочка! — Он метнулся по кровати за телефоном. — Я нашел мамочку!
Привычным жестом малыш листнул иконки приложений и нашел видеозаписи, которые Люку до сих пор не хватало духу посмотреть.
Что ж, у Клейтона теперь телефон вместо мамочки. Из динамиков послышался голос Натали. Люк нажал на паузу, пытаясь не смотреть.
— Прости, сынок, это я взял телефон. Хочешь, бери его с собой.
— Да, буду спать с мамочкой сегодня.
— Хорошо, спи с телефоном.
Люк хотел сказать, что это не мамочка, что у него была настоящая — из плоти и крови, что она носила его под сердцем девять месяцев, а потом кормила грудью. Обнимала его. Разве он забыл? Разве может ее заменить дурацкий телефон?
Но Люк промолчал. Он отнес сына в постель, подоткнул пиратские простыни и поцеловал в лоб, а затем нажал на кнопку проигрывателя. Закрывая дверь, слышал, как голос Натали запел колыбельную, а Клейтон сонно повторял слова — совсем как в те времена, когда мама была жива.
Люк покачал головой. На сына он не сердился. Ребенок помнил маму, и благодаря этим записям будет вспоминать ее, когда станет старше. Люк злился на Натали и на эти письма, которые заставили усомниться в ней впервые за все то время, что они прожили вместе.
Не важно, который час. Нужно подумать. В углу валялась гора грязной одежды, приготовленная в стирку. Порывшись в ней, Люк отыскал шорты и старую футболку с надписью «Мичиган». Затем спустился в подвал. Там было куда холоднее, чем в доме. Он обернул руки хлопковыми бинтами, затянув так, что едва чувствовал пальцы.
Срочно требовалось выпустить пар и подумать. Люк бросился к боксерской груше и ударил в тяжелый коричневый мешок. Еще раз и еще раз. Снова и снова. И вот уже пот заструился по лбу, намокли волосы. С каждым ударом летели капельки пота.
Люк отступил на шаг назад. В голове прояснилось. Он утер лицо полотенцем, свисавшим с трубы. Пусть окажется, что его подозрения лишены оснований, — все равно нужно выяснить, что там у нее с этим доктором Нилом. Он выспросит тайны Натали у Энни. Они ведь были лучшими подругами — кому все знать, как не ей.
Глава 8
Пока Люк снимал с рук промокшие от пота бинты, в его голове созрел план. Он пойдет к Энни прямо с утра и потребует рассказать всё, что та знает о докторе Ниле.
Однако, когда Энни открыла дверь, его решимость куда-то исчезла. Накатил стыд. Натали никогда не давала ему повода. К тому же что-то подсказывало, что он будет выглядеть идиотом.
Люк не сумел затронуть деликатную тему, по-прежнему блуждая в тумане, хмурый и расстроенный.
Но ведь надо же что-то делать! Может, позвонить доктору Нилу? Соблазн возникал всякий раз, когда Люк натыкался на его номер в телефоне Натали. А может, применить рабочие навыки и извлечь из телефона удаленные сообщения? Или пойти поужинать с Энни и Брайаном — Энни звала его, даже настаивала… А там у него появится шанс задать все вопросы. Пожалуй, ужин — наименее безумный из всех вариантов.
* * *
Нарядный, благоухающий одеколоном Люк взобрался на шаткий стул у барной стойки. С детьми осталась Джесси. Конечно, Уилл уже взрослый и мог бы последить за Клейтоном и Мэй, но Люк опасался оставлять их одних надолго, тем более что им самим предстояло укладываться спать. Двое младших выжимали из него перед сном все соки; разве можно переложить это на плечи четырнадцатилетнего Уилла? Уж лучше он заплатит Джесси.
Интересно, что расслабляет лучше — алкоголь или тишина? Люк выпивал нечасто, боялся покатиться по наклонной, как отец, но сегодня решил, что пара бокалов не помешают. Он надеялся, что пиво и отчаяние сподвигнут его все-таки расспросить Энни.
