— Ладно, я пойду.
Клейтон складывал башню из разноцветных кубиков. Если она обрушится, Брайан будет недоволен.
— Попрощаешься? Или боишься, что он начнет реветь?
— Думаю, все будет нормально. Ему хотелось выйти из дома. К тому же он в тебе души не чает.
Клейтон говорил об Энни едва ли не больше, чем о маме, Люку даже было не по себе. В три года не понимаешь различий между «ушла на время» и «ушла навсегда».
— Что ж, — Энни чуть покраснела, — это взаимно. Давай, иди уже на свою работу, а то опоздаешь.
Энни шутливо погрозила ему пальцем. Конечно, он не стал меньше скучать по Натали, но все же хорошо, когда кто-то заботится о твоей семье. Люк достал ключи из кармана пальто.
— Клейтон, папа уходит! Люблю тебя! — Люк улыбнулся и помахал. Сын едва глянул на него, водружая новый кубик на вершину башни.
В распахнутую дверь ворвался январский мороз.
— Ты звони, если вдруг что, ладно?
— Хорошо, — мурлыкнула Энни, вздрогнув от ветра.
Укрывшись за дверью, она сунула в голову щель и крикнула вслед:
— Хорошего дня!
Подойдя к машине, Люк обернулся. Рядом с Энни стоял Клейтон, обвив ее ноги ручонками.
Итак, старшие в школе, а младший только рад весь день провести в гостях. Наверное, Натали права: пора вернуться к работе. Когда Люк сел в машину, еще не остывшую от предыдущей поездки, его захлестнула волна паники. Как-то все слишком быстро. Натали хотелось, чтобы он притворился, будто жизнь продолжается. Но неужели она и впрямь продолжалась?
Пусть в последний год творился настоящий ад, она все равно была рядом — лежала на больничной койке в гостиной, приоткрывала глаза и улыбалась, когда он проходил мимо. А однажды утром не открыла. Как же можно жить прежней жизнью — вроде как, а что тут такого, земля еще вертится, — если отныне каждую ночь подушка справа пуста?
Люк уронил голову на руль. Поехать домой и поспать? Никто никогда не узнает. На работе точно никто волноваться не станет. Не исключено, что даже вздохнут с облегчением — не надо носиться с только что овдовевшим коллегой.
В окно постучали, и Люк вздрогнул от неожиданности. Снаружи дрожала Энни в серых леггинсах и хлопковой футболке с коротким рукавом, сжимая в руке конверт, похожий на те, что приходили от Натали. Люк инстинктивно сунул руку в карман, затем, прищурившись, разглядел сквозь тонированное стекло, что на том конверте стоит имя Энни. Он нажал на кнопку, стекло поехало вниз.
— Она мне тоже одно прислала, за неделю до того… Ну, до смерти. Она велела не говорить тебе, но я решила ослушаться.
Люк съежился. Выходит, Энни могла поступить наперекор призраку из прошлого, а он — нет…
— Ты его открывала?
— Да. Натали сказала, что письмо надо прочесть в день ее смерти.
Какой пухлый конверт, ему она никогда так много не писала…
— Можно взглянуть? — Он протянул руку.
Энни покачала головой.
— Прости, Люк. Она заставила меня поклясться, что я не дам тебе его читать. Как ты сам говоришь, это слишком личное.
Энни вернула назад его блинно-утренние слова. Люк сердито отвернулся.
— А зачем ты мне его показала?
Обычно он не позволял себе срываться, держал себя в руках, чтобы не стать похожим на отца. Сегодня его ждут несколько сеансов у боксерской груши в подвале.
— Чтобы ты не думал, будто только ты их получаешь. — Энни сложила на груди руки, пар от дыхания вился вокруг ее головы. Должно быть, замерзла. — Что-то странное творится с этими письмами, кто-то словно в игру играет. Не знаю, кто, но точно не я. На твоем месте я бы разузнала, откуда они приходят, до того как открыть следующее.
Люк кивнул, однако в душе не согласился. Конечно, ему хотелось узнать, кто их отправляет. Этот вопрос значился под номером один в длинном списке его вопросов. Но он не собирался прекращать читать письма. Они настоящие, вот что главное.
— Иди в дом, Энни, а то совсем замерзнешь. — Люк положил руки на руль. Женщина не сводила с него глаз цвета морской волны.
— Ты поразмысли об этом, ладно? — Она постучала конвертом по дверце машины.
— Ладно! — Люк натужно улыбнулся и повернул ключ.
— Хорошо, жду тебя вечером. — Энни отступила на несколько шагов — ждала, что он ответит. Но он и так едва сдерживался.
Когда она скрылась в дверях, Люк выжал педаль газа и поехал на работу.
Февраль
Глава 4
Через две недели Люк набрался храбрости и позвал студентку Джесси посидеть с детьми. Вообще-то ему нравилось работать по полдня, возвращаться домой и заваливаться в постель вместе с Клейтоном. Он разрешил старшим есть разогретую пиццу и жевательный мармелад. Натали не одобрила бы, но разве нельзя ему вволю пострадать?
А потом пришло напечатанное письмо. Бумага для принтера казалась непривычно жесткой на ощупь. Вместо успокоения в душе зародилась паника. Значит, письма скоро закончатся? Завтра у почтовой щели будет пусто?.. Люк провел пальцами по высохшему влажному пятну — буквы расплылись на паре строчек. Слеза?
День 34
Дорогой Люк, это не обычное письмо. У меня больше нет сил писать от руки. Я знаю правду — долго мне не протянуть. Ты не захочешь об этом слушать. Смешно, ведь ты не веришь в чудеса…
Я чувствую, что умру. Хочу облегчить тебе жизнь, когда меня не станет. Писать обо всех делах я не буду, слишком долго, но о Джесси Фрага надо рассказать подробней. Надеюсь, это имя тебе уже знакомо, и ты в курсе, чего я от тебя хочу. Ты даже не представляешь, каково это — понимать, что скоро оставишь собственных детей, пусть и не по своей воле. Единственное успокоение — знать, что есть люди, которые попытаются заполнить образовавшуюся пустоту. Джесси — одна из них.
Мы познакомились год назад, когда я вернулась к учебе. Она училась на последнем курсе факультета начального образования. Мы облюбовали один и тот же уголок в библиотеке. Ни разу не видела ее без наушников, а одевалась она в футболки с какими-то странными принтами. Я думала, что Джесси занимается театром, но однажды заметила у нее в руках пособие по обучению математике и спросила, неужели она тоже на педагогическом. Мы сразу подружились.
Джесси — обычная двадцатилетняя девушка, но ей многое довелось пережить. Она знает, как может предать собственное тело. У нее проблемы с почками, хроническая болезнь с детства. Думаю, Джесси станет для наших детей прекрасным примером, как нужно бороться, несмотря ни на что.
Надо бы рассказать о ней побольше, но пока скажу только, что она для меня очень важна. Она поможет детям с домашними заданиями и покормит обедом. Пожалуйста, послушай меня хотя бы в этом — возьми ее на работу. Она особенная.
